С толстопузыми судами было покончено. Для клиперов характерны были стройные корпуса, похожие на гигантских рыб. Устранено было все, что хоть в какой-то мере могло препятствовать уменьшению сопротивления воде и воздуху. Палубные надстройки сокращены до минимума. Судостроители сотворили истинное чудо, добившись легкости корпуса при одновременном увеличении прочности. Штевень резал волны, как острый нож. И это было ново: ведь даже у фрегатов носовая часть была сравнительно широкая, и они подминали воду под себя, вместо того, чтобы ее резать. Благодаря V-образной форме шпангоутов, острыми были и кормовые обводы, что препятствовало образованию завихрений.
«Длина бежит!» Следуя этому принципу, клиперы строили с таким расчетом, чтобы длина их почти в шесть раз превосходила ширину. Впервые к судостроению были применены законы гидродинамики. Легкость конструкции достигалась не в ущерб прочности, а путем применения отборной древесины и железных шпангоутов.
Деревянная обшивка обивалась сверху медной жестью. Медная обивка подводной части судна, оказавшаяся весьма эффективной, впервые была введена в Англии. Она хорошо и на долгое время предохраняла корпус судна от обрастания ракушками и водорослями, а также от проедания древоточцами. Это позволяло на одну треть повышать путевую скорость и избавляло от необходимости частого килевания. Нельзя было только прилаживать по соседству какую-либо железную деталь: в сочетании с медью и соленой морской водой образовывался своего рода гальванический элемент, в результате действия которого медные листы быстро разрушались.
Появившиеся позже стальные четырехмачтовые барки уступали обитым медью деревянным судам, так как при скольжении в воде барки не обладали присущей клиперам эластичностью, в которой и заключалась тайна быстрых парусников. Ведь именно высокая эластичность была причиной удивительнейших морских качеств судов викингов и полинезийцев. Кроме того, клиперы имели настолько высоко развитый такелаж, что у соленых мореходов прежних лет от одного лишь зрелища семиярусных полотняных облачных шатров, возвышающихся над палубой, трубки падали изо рта. Этакое диво дивное просто не укладывалось в их сознании!
Для того чтобы можно было возводить все новые и новые этажи парусов, мачты клиперов делали необычайно высокими. У непривычного человека один лишь взгляд с палубы на верхушку мачты вызывал головокружение. Попытаться же взглянуть в обратном направлении охотников, как правило, не находилось.
Для улучшения маневренных способностей судов на них выше марселей ставились еще брамсели. Над ними величественно возвышались бом-брамсели, так называемые у английских моряков «королевскими» парусами, а еще выше, белели трюмсели — «небесные» паруса.
Всего же мачты несли по шести-семи больших прямоугольных парусов. Сверх того, в носовой части судна имелись еще три кливера и фор-стеньги-стаксель. Утлегарь — рангоутное дерево, к которому крепились галсовые углы кливеров — выдавался далеко впереди форштевня. Но это было не все. Между мачтами имелось еще по три стакселя, с помощью которых удавалось ходить очень круто к ветру, а на выдвигающихся дополнительно с боков рей шестах, так называемых лисель-спиртах, крепились еще лисели.
Вскоре за трехмачтовыми клиперами последовали четырехмачтовые. Одним из самых больших таких судов был построенный в Бостоне
Эти стремительные парусные колоссы были быстрейшими из рысаков Эола, которые бегали когда-либо по морям. Капиталистическая экономика достигла той стадии, когда вошли в обиход слова «время — деньги». Быстрые рейсы сулили судовладельцам значительное повышение доходов. Честолюбивые капитаны, как правило, участвующие в прибылях, лично подбирали экипажи, вплоть до последнего матроса. Игра стоила свеч: ведь превышение временных показателей грозило увольнением самому капитану. Правда, несколько выше стало и жалованье матросов, ибо служба их была неимоверно тяжелой.
Бешенного темпа требовали от транспортных средств и авантюристы-золотоискатели, валом повалившие в Калифорнию. Строительство трансконтинентальной магистрали с Востока на Запад США в середине прошлого века еще не было закончено, а Панамский канал только планировался, поэтому для охваченных золотой лихорадкой людей оставался лишь длинный морской путь — вокруг американского субконтинента.