Люди, корабли, океаны. 6000-летняя авантюра мореплавания

Первым кораблем, преодолевшим ледяной барьер Северного Ледовитого океана, был, однако, не Сидрегон, а Наутилус — первая американская атомная подводная лодка. Обе экспедиции были чисто военными и служили целям империалистической политики.

Уилкинс идет к полюсу подо льдом

В июне 1931 г. через Северную Атлантику в направлении Норвежского моря шла подводная лодка. Недавно она была продана новому владельцу при обстоятельствах довольно необычных, вряд ли выпадавших когла-либо прежде на долю другого судна. Ее продажная цена составляла всего… один доллар, однако при продаже было поставлено условие, что Наутилус — как называлась эта подводная лодка — после однократного целевого испытания должен быть затоплен. Это непременное условие было оговорено при заключении купчей Адмиралтейством Соединенных Штатов, когда известный полярный исследователь сэр Губерт Уилкинс обратился к нему с просьбой о приобретении старой подводной лодки.

Уилкинсу пришлось, правда, потратить еще некоторое число долларов, чтобы отремонтировать лодку, переделать ее и снабдить специальной аппаратурой: ведь на этой лодке отважный полярник намеревался достичь Северного полюса подо льдом и провести рекогносцировку трансарктического судоходного маршрута.

После окончания перестройки в носовой части лодки появились два расположенных один за другим воздушных колпака. С их помощью члены экипажа могли покидать погруженную лодку, чтобы иметь возможность подорвать при необходимости льдины, препятствующие всплытию. Над палубой на высоте командного мостика тянулась выгнутая, снабженная зубцами стальная шина, назначением которой было защитить верхнюю часть судового корпуса от повреждений при столкновениях с ледяным куполом. Для этой же цели служили и выдвинутые с боков амортизаторы. Кроме того, на палубе находилась еще подрессоренная направляющая штанга, при помощи которой командованию судна подавался сигнал, если лодка оказывалась на глубине менее десяти метров от ледяной крышки.

Для зарядки аккумуляторов и замены отработанного воздуха свежим лодка время от времени неизбежно должна была всплывать. Во время своих предшествующих полетов на Север Губерт установил, что в летние месяцы во льдах арктических морей часто встречаются разводья, полыньи и даже целые большие участки чистой воды. Он смог убедить в этом сомневающуюся команду с помощью фотоснимков.

Предусмотрено было все, даже на тот случай, если бы пришлось несколько дней идти под сплошным ледовым куполом. На палубе было смонтировано несколько обслуживаемых изнутри лодки полых ледовых буров, при помощи которых можно было продуть отработанный воздух и заправить баллоны свежим.

Наконец наступает решающий день. Наутилус находится севернее Шпицбергена. Кромка арктического пакового льда достигает 81°59′ северной широты и 15°30′ восточной долготы. Экипаж лодки готовится к погружению. Состоит он из 18 человек: американцев, англичан, немцев и голландцев, преимущественно безработных моряков. Все это — добровольцы, немало повидавшие в морях и океанах. Безошибочно распознав аромат приключений, которые сулило это необычное плавание, как гончие по следу, явились они на борт Наутилуса. Жалованье у этой команды смертников хорошее. Выдержат ли, вот, нервы? Томительно, час за часом, тянется время. «Погружаться!» — командует, наконец, капитан Данненхофер. В центральном посту замигали лампочки, забегали стрелки приборов. Штурман не отрывает взгляда от приборной доски. Но вот погружение вдруг прекращается, хотя балластные цистерны и открыты. Странно…

Однако плавание продолжается. Лодка протискивается под ледяным куполом на глубине всего каких-то 5 м. Уже через несколько минут на внутренних стенках образуется иней. Опасно, очень опасно… Не замерзла бы вода в балластных цистернах! Особенно тревожит то, что, несмотря на продолжающееся заполнение, лодка так больше и не погружается. У людей мороз побежал по коже. Некоторые по привычке полезли было за портсигарами, хотя все курево приказано было сдать еще до погружения. Люди молчали. Каждый опасался, чтобы от волнения не задрожал голос.

Все облегченно вздохнули, когда раздалась команда: «Всплывать!».

— Неисправен руль глубины, — доложил Данненхофер огорченному и встревоженному Уилкинсу. Вслух об этом не говорили, но каждый думал — большинство даже не без удовлетворения, — что здесь определенно «кто-то что-то скрутил». И в самом деле: один машинист, у которого от страха душа ушла в пятки, заклинил уже после выхода со Шпицбергена руль глубины и клапан затопления. Обнаружилось это лишь спустя несколько лет, да и то случайно.