Люди, корабли, океаны. 6000-летняя авантюра мореплавания

Таково объяснение описанной выше странной сцены на морском берегу. Пока легионеры тренировались на суше в обращении с веслами, римские строители сумели разобраться в технических особенностях карфагенского судна. В рекордное время, за два месяца, следуя образцу выброшенной на берег пентеры, они превратили все леса Сицилии в корабли. Корабли эти, общим числом 160, получились довольно неуклюжими и неповоротливыми, а вновь испеченные моряки, составлявшие их команды, не имели никакого опыта. И жестокий урок не заставил себя ждать: в первом же сражении с карфагенскими кораблями у Липарских островов «плавучие ящики» римлян были отправлены ко дну. Все, за исключением тех, что перевернулись сами еще до боя.

Однако этот черный день не обескуражил римлян: корабль надолго стал важнейшим средством осуществления их завоевательных планов.

Абордажный мостик

Пытаясь каким-то образом компенсировать свое неумение строить быстрые, поворотливые корабли, римляне ввели на своих неуклюжих боевых кораблях приспособление — абордажный мостик, или ворон, — который должен был обеспечить им такой же перевес в морском бою, как и в сухопутном. Это приспособление осталось единственным нововведением, сделанным римлянами в морском деле. Тем не менее именно оно привело римский флот к завоеванию господства на Средиземном море. А вороном (по-латински «корвус») оно было названо потому, что на внешнем конце мостика имелся своеобразный коготь, при помощи которого римский корабль сцеплялся в бою с кораблем неприятеля. Подвижный, или, точнее, перекидной мостик крепился шарнирно к мачте на палубе, в носовой части корабля, — с таким расчетом, чтобы можно было поворачивать его во все стороны и опускать или поднимать.

С помощью этого мостика римские солдаты брали на абордаж противника. Затем они устремлялись по мостику на палубу вражеского корабля и в завязавшемся ближнем бою, отлично владея холодным оружием, как правило, одерживали победу.

Кроме абордажного мостика, все в римском судостроении скопировано у других народов. Римляне не брезговали при этом и опытом морских разбойников, заимствуя у них отдельные элементы конструкции судов. Так были построены знаменитые либурны, столь успешно действовавшие в сражении при Акциуме.

Ставшая нарицательной римская боевая мощь праздновала теперь триумф и на море. За короткое время римляне одну за другой одержали над Карфагеном три победы: первую — в 260 г. до н. э. — при Милаэ под командованием консула Гая Дуилия, в честь которого в Риме на форуме была воздвигнута Колумна Рострата[6] — колонна, украшенная штевнями и якорями захваченных судов, вторую — в 256 г. до н. э. — у мыса Экном и третью — в 241 г. до н. э. — у Эгатских островов.

В этих сражениях карфагеняне убедились, что имеют дело отнюдь не с новичками. До этого тактика морского боя строилась следующим образом: вражеский флот старались с самого начала расчленить и разъединить, чтобы затем уничтожать отдельные боевые единицы поодиночке. В большинстве случаев сперва путем быстрого прохождения на контркурсах вплотную к неприятелю сносили у него весла по одному борту, а при последующем маневрировании пробивали шпироном подводную часть борта.

Атакованные таким образом корабли, как правило, шли на дно. Случалось, что атакующий заклинивался собственным тараном в корпусе вражеского судна и терял при этом свои маневренные способности. В подобных случаях первичный успех атакующих оборачивался в дальнейшем против них же самих, ибо в ближнем бою команда поврежденного, тонущего корабля, дабы избежать потопления, сражалась со львиной отвагой, стремясь не упустить свой последний шанс и с боем прорваться на неповрежденный корабль.

Клеопатра и Акциум

В первый день мая 31 г. до н. э. одна боевая эскадра за другой покидала гавань Бриндизи — базу римского военного флота. В основном это были либурны, имевшие шпироны как на носу, так и на корме. На топах корабельных мачт сверкали железные шлемы, в знак боевой готовности их экипажей. Флот вышел в море под командой Октавиана, правившего западной частью Римской империи. Направлялся флот в Ионическое море.

Туда же стягивал свой большой флот Антоний, подчинивший своей власти восточные провинции Рима. Оба флота, как гигантские морские чудовища, — один с запада, другой с востока — одновременно сошлись у западного побережья Греции. И Антоний и Октавиан — оба стремились к достижению единоличной неограниченной власти над всей Римской империей. Однако если Октавиан добивался своей цели весьма энергично, то Антоний, сраженный женскими чарами египетской царицы Клеопатры, давно уже вел праздную жизнь в Александрии, проводя свое время в пирах и развлечениях. Когда же он, собрав войска со всех восточных провинций, решил, наконец, высадиться в Италии, флот Октавиана блокировал бухту Акциум, где находились корабли Антония и Клеопатры.