Люди легенд

Только начали, пронесся звук подходящего поезда, а на шоссе шум машин. Машины были где-то совсем близко. Судьбу операции, да и жизнь всей группы, решали считанные секунды. Евгений схватил мину и, на ходу заряжая ее, бросился к шоссе, наперерез машинам. Он сразу понял, что если шоссе оставить незаминированным, то немцы отрежут группу от гор и тогда — смерть. Гена тоже подхватил мину и побежал за братом. Евгений уже закладывал свою мину в глубокую правую колею дороги, Гена заложил в левую, чуть подальше. Потом оба бросились заканчивать снаряжение мин под рельсами. Можно было бы, конечно, отложить взрыв и уйти, пока еще не поздно, но соблазн взорвать большой воинский эшелон и довести до конца операцию, многим казавшуюся неосуществимой, был так велик, что мысли об опасности не существовало. Когда человек и его дело слиты воедино, успех дела сам собой становится судьбой человека и другой судьбы нет и не может быть.

В те 10–12 секунд, что были в распоряжении партизан, каждый отлично понял, что произойдет, но никто не оставил работы, а Петр Карпович Игнатов, видя своих сыновей на самом опасном месте, не крикнул им уходить. Все они были сейчас не десятью людьми с различными характерами и судьбами, а одним человеком, лишь с десятью парами рук, но с единой волей. И воля эта звала на подвиг.

…Игнатов кинулся к тому месту, где только что работали сыновья. Он искал их ощупью, под шум, стрельбу, крики и стоны у разбитого эшелона. Горячая кровь детей омыла его руки. Он нашел куски их еще теплых тел, обрывки снаряжения и заплакал, как ребенок. Горе так закружило его, что он забыл обо всем и только ползал по насыпи, собирал останки детей и плакал, плакал, шепча:

— Детишки мои родные, что же это вы! Мальчики вы мои!..

Оставшиеся в живых немцы между тем уже пришли в себя и начали обследовать участок крушения. Партизан Сухоцкий схватил Игнатова за руки и почти насильно повел за собой. До гор было не менее 18 километров, ночь на исходе, сил мало — следовало спешить. Войдя в густые заросли дикого терна, партизаны похоронили тела братьев Игнатовых и пошли в горы.

Ночь засветилась немецкими ракетами. Вслед за партизанами помчались броневики, но широкий вспаханный клин задержал их — это спасло группу, она успела скрыться.

Утром к месту крушения приблизилась разведка игнатовского отряда. В ней были лучшие следопыты — Янукевич, Панжайло, Худоерко, люди редкого бесстрашия. Этот Худоерко стал особенно знаменит тем, что с одним недоуздком в руках пробрался в немецкий тыл, нашел гурт скота в 180 голов и, убив одного и ранив двух неприятельских погонщиков, один пригнал стадо в горы. Эти люди ходили в разведку то искать будто пропавшего коня, то с мешком на спине — будто на мельницу, то с лопатой на плече — будто на принудительные работы, и сейчас они тоже вместе с толпой колхозников принялись за расчистку пути.

Немцы всякими способами исследовали участок взрыва. Насмерть напуганные мерзавцы пустили по заминированному шоссе тяжелую машину, нагруженную колхозниками, но по какой-то необъяснимой случайности она не взорвалась, и тогда, решив, что тут все благополучно, немцы пустили пятитонку с боеприпасами. Она взлетела на воздух, разорвав обследователей.

После этого взрыва гитлеровцы совершенно прекратили движение по всему опасному району шоссе, и оно бездействовало, пока не перекопали его метр за метром и не превратили в пашню. В новом своем виде шоссе, хоть и обезвреженное, для эксплуатации не годилось еще с неделю.

Партизаны–разведчики, растаскивая битый эшелон, установили, что немцев было наколочено больше 500 человек, да еще искалечено не менее трехсот. Скоро в отмщение за гибель двух доблестных братьев Игнатозых партизанами был взорван второй, значительно больших размеров эшелон с вражеской боевой техникой и солдатами…

В течение почти всего ноября 1942 года партизанам никак не удавалось проникнуть к железнодорожной линии, но в конце месяца храбрейшие разведчики под командой Мусьяченко все же проникли в тыл немцев и, пробыв там не менее как суток сорок, выяснили всю систему новой охраны дороги. Фашисты теперь пускали поезда со скоростью пяти километров в час, впереди поезда цепляли две или три платформы с балластом, а впереди и позади паровоза — по бронированной платформе с пулеметами. Поезд шел под конвоем мотоциклистов.

За взрыв двух эшелонов немецкое командование расстреляло охрану пути, начальника участка, команду бронепоезда и конвой поезда. Все эти меры возымели свое действие — пробиться к пути было почти невозможно, и все-таки отряд, названный теперь отрядом братьев Игнатовых, не хотел мириться с таким положением.

Мусьяченко и Еременко переконструировали мины и в конце декабря взорвали новый воинский эшелон врага в 64 вагона, разбив 10 танков, 36 орудий, 10 тяжелых автомашин и убив 460 да ранив 950 фашистов.