Люди мужества

После месячного сражения передовая отодвинулась от Ленинграда на 200, а местами - на 220 километров. Фашисты потерпели здесь полное поражение. Жалкие остатки их разгромленных армий спешно отступали. Для бомбежек переднего края врага уже не требовались все силы бомбардировочной авиации. АДД приступила к выполнению своих непосредственных задач - начала летать в тыл врага, наносить удары по его военно-промышленным и административным центрам.

10 февраля из дивизии поступил приказ нанести бомбардировочный удар по военно-морской базе в Финском заливе - Котка. В этом налете, как я уже говорил, принимал участие и экипаж младшего лейтенанта Колеганова.

При подходе к цели мы заметили, что небо уже разрисовано разноцветным фейерверком. Как всегда, ленинградцы пошли в атаку первыми. Экипаж Колеганова, как и все остальные, сбросил бомбы и ушел на свой аэродром за новым боевым грузом.

16 февраля мы получили задачу нанести удар с воздуха по военно-промышленным объектам одного из крупных городов врага. Этот город с его незамерзающим морским портом был неплохо защищен от воздушного нападения. Когда наши бомбардировщики были за несколько километров от цели, гитлеровцы открыли ураганный огонь из крупнокалиберных зениток. Но это им не помогло. Экипажи сбросили бомбы точно на намеченные объекты.

Несколько позже, когда наступила более благоприятная погода, мы повторили бомбардировку. Нас не пугали ни зенитки, ни прожекторы. В эту ночь наш экипаж принял участие в массированном налете и совершил три боевых вылета. Вел свою машину к цели и ленинградец младший лейтенант С. И. Паков. Он мстил за смерть отца,, за муки, перенесенные его семьей, за родной Ленинград. Воевал он смело, летал на совесть и своим мужеством вдохновлял других.

На командном пункте к нам подошел корреспондент фронтовой газеты. Он долго разговаривал с нами, интересовался подробностями налета. Позже газетчик, к сожалению, запамятовал его фамилию, написал хорошую статью об отваге моих однополчан.

3

Нарва в системе обороны противника являлась очень важным узлом сопротивления. Здесь гитлеровцы дрались с особой яростью. Воздушные бои над этим районом тоже носили ожесточенный характер.

24 февраля 1944 года экипажу Сергея Панова было приказано произвести разведку погоды в районе цели, а в последующие ночи мы начали бомбить железнодорожную станцию Нарва. По три раза в ночь вылетали наши корабли. До самого утра горели вражеские эшелоны, взрывались склады с боеприпасами и горючим.

Полк бомбил Нарву еще несколько раз. Но 20 марта радость успеха была омрачена. С задания не вернулся экипаж капитана Ганюшкина Николая Саввича. Штурманом у него был капитан Алырщиков Василий Авдеевич, вторым пилотом младший лейтенант Лямцев Григорий Андреевич, бортовым техником - Поздняков Андрей Илларионович, воздушными стрелками - старшина Шахунов Михаил Андреевич и сержант Зеленов Николай Александрович. В эту ночь на задание с ними летал и молодой штурман-стажер младший лейтенант Сынченко Иван Данилович.

Тяжело терять людей, с которыми вместе жили, летали на боевые задания. Три года войны сделали нас близкими, родными.

На другой день наш полк вылетел бомбить врага, отступавшего северо-западнее Нарвы. Никакого огня с земли не было. Или противник не успел подтянуть средства ПВО, или не хотел себя обнаруживать. Бомбы мы сбросили с малой высоты по намеченной площади.

"Что писать в боевом донесении?" - спрашивал я себя, подлетая к аэродрому. Меня мучила мысль, что бомбы были зря сброшены с самолета. Мы привыкли видеть пожары, прожекторы, взрывы вражеских снарядов, а тут - ни огонька.

"А ты всегда пиши, что видел..." - вспомнились слова старшего штурмана полка капитана П. Н. Степина. И я написал: "Бомбы сброшены по цели. Пожаров и взрывов не наблюдалось. ПВО противника не действовала".

Повторный боевой вылет был уже не таким. Гитлеровцы успели установить пулеметы, прожекторы. Однако это не помешало нам выполнить задание. Внизу наблюдались взрывы и пожары.

"Это вам за экипаж Ганюшкина!" - произносил каждый из участников вылета.

Как живой, стоял перед моими глазами Николай Саввич... Вчера утром выдалась солнечная погода. Хотя снег еще был глубокий, но пахло теплом. Чувствовалось приближение весны.

- Сходим на лыжах? - спросил меня Василий Кошелев, закладывая листок в свою любимую книгу "Как закалялась сталь".

- С удовольствием. Хоть на часок.

Получив разрешение на лыжную прогулку, мы гурьбой вышли из общежития.

Первым пошел Николай Саввич Ганюшкин, за ним - Василий Авдеевич Алырщиков, Курал Рустемов. Мы быстро дошли до леса. Лыжи легко скользили по твердому утреннему снегу.