Люди мы резкие (повести)

Попрощавшись с Зинаидой Власовной, покинул свое новое место работы и грядущих трудовых подвигов на ниве поднятия мебельных тяжестей. Одно слегка утешало - здесь мне наверняка удастся растрясти лишний жирок, которым уже заметно стал обрастать из-за малоподвижной сидячей жизни. Так что нет худа без добра, как говорится.

- Какие сделал выводы, Евген? - полюбопытствовал Цыпа, поворачивая ключ зажигания. - Ты уже просек, что почем?

- Покамест нет. Но мыслю, очень скоро смогу поставить точку над "i".

- Огнестрельной авторучкой? - понимающе усмехнулся соратник. - Свинцовую точку промеж глаз?

- Ты, как обычно, в своем репертуаре, - чуток посетовал-пожурил я. - Не будем загадывать заранее, браток. Неблагодарное это занятие. Жизнь сама подскажет, какими картами играть. Короче, беру дело с "Кардиналом" на личный баланс, ты не вмешивайся и ребятишек сюда не присылай. Усек?

- Само собой. - Цыпленок разочарованно вздохнул. - Куда сейчас двинем? В клуб к Мари?

- Нет, рули до моей хаты. Нынче треба отдохнуть на всю катушку - завтра в семь утра вставать. Решил, знаешь ли, кардинально изменить свой вредный образ жизни, занявшись благородным и сильно полезным физическим трудом.

Цыпа скосил на меня удивленно-недоверчивый взгляд, но промолчал, решив, по ходу, что я просто шуткую.

Еле-еле выбрался из теплых объятий бога сна Морфея благодаря надрывно-визгливым стараниям будильника, который я благоразумно завел накануне на семь утра.

Встал, ясно, не с головой, а с чугунным ядром на плечах. Пятиминутный освежающий контрастный душ слегка поправил это дело, взбодрив мой невыспавшийся органон, насколько был в силах.

Сел завтракать, не имея даже слабых проблесков аппетита, насильно заставив себя проглотить яичницу с ветчиной и две чашки крепчайшего черного кофе. Уму непостижимо - основное взрослое население нашей страны ежедневно по утрам отправляется на работу, не чувствуя при этом ни малейшего дискомфорта. На такой великий подвиг я явно не способен, в натуре.

Разительно отличается утренний город от вечернего - морды у людей в подавляющем большинстве хмуроозабоченные и поэтому малопривлекательные. Оно и понятно, впрочем: почти на всех предприятиях хроническая задержка зарплаты. Непонятно другое: почему все дисциплинированно продолжают ходить на работу, как какие-то роботы? Кретински зациклились на условных рефлексах, видать. Привычка - вторая натура то бишь.

Мысленно искренне посочувствовав бедному обманутому пролетариату Урала и всей России, я бодренько втиснулся в переполненный трамвай. Цыпу нынче не вызывал, и приходилось добираться до "Кардинала" демократичным общественным транспортом. Зато в полной мере ощутил единение с родными согражданами - не только моральное, но и физическое. За краткое время поездки мне успели изрядно отдавить ноги и помять бока. Но внешне никакого раздражения я интеллигентно не выказал, успокоив себя народной пословицей, правда не слишком-то отвечающей данной конкретной ситуации: в тесноте, да не в обиде.

Главные "парадные" двери в мебельный салон-магазин были еще заперты, и мне в поисках служебного входа пришлось обойти здание с тыла. Со двора то бишь.

Мои расчеты оказались верны - служебный вход находился в углу лестничной площадки первого этажа второго цодъезда.

Пройдя узким кривым коридорчиком, я оказался в выставочном зале салона-магазина. Худосочная старушка-уборщица наводила последний марафет, старательно елозя тряпкой по полу, а двое жизнерадостных парней-продавцов, уединившись за конторкой, то и дело громко ржали, должно быть рассказывая друг другу о своих недавних молодецких подвигах. Любовно-сексуальных ночных похождениях то бишь. Одно слово --жеребцы, которыми рулит не голова, а "головка". Впрочем, меня это совершенно не касается. В данное место меня привел не обывательский интерес к уровню падения современной молодежной морали, а совсем иная "головная боль". Кстати, я лелеял устойчиво-твердую надежду, что очень скоро моя здешняя проблемка благополучно станет уже чужой головной болью, даже и в прямом смысле - при попадании в затылок пули, например.

Решив проявить должное чинопочитание, я тут же направился в закуток директрисы, чтоб отметиться.

В крохотном кабинетике на этот раз находились двое. Зинаида Власовна была в обществе расфуфыренного фраера средних лет. Его белая манишка с галстуком "бабочка", голубая "тройка" из натуральной шерсти и гладко выбритое лицо, распространявшее запах дорогого импортного лосьона, сразу вызвали у меня чувство неприязни. Конечно, за своей внешностью любой уважающий себя мужчина обязан внимательно следить (ведь еще Александр Сергеевич Пушкин заметил, что можно быть дельным человеком и думать о красе ногтей), но не до такой же крайней степени! Впрочем, возможно, у лощеного типа есть сомнительно смягчающее обстоятельство - в случае, если он и не мужчина вовсе, а обыкновенный педераст.

- Познакомьтесь, мальчики, - проворковала директриса, входя в роль радушной хозяйки. - Владислав Петрович, наш старший продавец и по совместительству бухгалтер, а это - Женя, наш новый грузчик.