Люди мы резкие (повести)

– С определением директора Шарташского рынка вы в точку попали! – сухо заметил тургеневский дубликат, подозрительно покосившись на мой левый локоть, неплотно прилегавший к телу. – Это он наглядно доказал, подослав ко мне какое-то хулиганье! Но я не из пугливых, учтите! И если мне удастся после милого общения с вами остаться в живых, то я уже через неделю выведу Каца на чистую воду с его махинациями и злостными злоупотреблениями служебным положением в своекорыстных целях! Почти десять торговцев согласились подписать заявление о его наглых вымогательствах, так ему и передайте!

– Ладушки, передам! – легко согласился я, даже сквозь фиолетовый "грим" заметив, как сильно побледнело лицо этого донкихотствующего борца с "ветряными мельницами" местной коррупции. – Если, понятно, когда-нибудь случайно приведется встретить данного кадра...

С удовлетворением убедившись, что после моих последних слов фэйс Ивана Васильевича облегченно разгладился, потеряв бдительную настороженность, я уже собрался было закончить дело обычным кардинально-фатальным способом, но тут мой взгляд натолкнулся ненароком на фотографию в симпатичной деревянно-декоративной рамке, стоявшую на тумбочке между креслами. С глянцевого листочка на меня улыбчиво смотрел вихрастый пяти-семилетний мальчуган в матроске. Точно такой синий костюмчик был и у меня в нежном детсадовском возрасте. В натуре, я точно помню.

– Кто это? – заинтересовался я.

– Мой сынишка Женька, – нехотя ответил папаша и решительно отвернул от меня фотографическое изображение, словно я простым взглядом мог нанести его родному чаду какой-то невосполнимый вред.

– И мамаша у него имеется? Ваша жена то бишь?

– Имеется. Но она чистой сучкой оказалась, ценящей в жизни лишь материальные блага. Уже второй месяц с Кацем живет, коли вы и вправду не знаете!

– Ага! – моментально просек я истинные мотивы рыночной баталии. Оказывается, предо мной не главный герой Сервантеса, а персонаж из "Маскарада" Лермонтова. Арбенин, имею в виду.

– Ладушки, мне пора. Счастливо оставаться! – Тренированным рывком я выбросил личное тело из уютных объятий кресла и направился к выходу, хлопнув панибратски между делом господина Дягилева по плечу. Конечно, бугай он здоровенный, но я его совсем не опасался. В случае физического единоборства ему со мной явно не совладать – когда он давеча поднимался с кресла, то сильно морщился от боли. Весьма качественно у него, видать, внутренние органы отбиты. А возможно, и ребра сломаны.

– Кстати, простите, что слегка попугал вас имитацией пистолета. Это всего лишь корейская игрушка, – сообщил я, уже взявшись за ручку двери. – Меня ведь "Сникерсом" не корми, дай только немножко поиграть да позабавиться. За чужой счет, разумеется.

– Можно поближе взглянуть? – требовательно протянул ко мне лапу Иван Васильевич.

– Нет, уважаемый, – отрицательно покачал я головой. – Стыдно признаться, но эгоизм не чужд мне с детства. Личные игрушки даже своим детсадовским дружкам не давал! Всего доброго!

Благополучно обнаружил и "мерс" и Цыпу на прежнем месте.

– Ты что-то под задержался, Евген, – ухмыльнулся преданный соратник. Рубль за сто, что уже решил проблемку. Верняк?

– Пальцем в небо, братишка. Давай в нашу пивнушку рули. Там все подробно расскажу.

*.* *

Мы уже несколько часов резались с телохранителем в нарды, и мне это дело успело изрядно поднадоесть. И совсем не из-за того, что нынче я заметно отставал по очкам от Цыпленка, а потому что длительное однообразие – ближайший родич натуральной скуке.

Том, не обращая на нас внимания, бессмысленно уставившись в потолок, сочинял свой очередной стих.

Заканчивать игровое единоборство со столь позорным счетом мне было как-то неловко, если не сказать больше. Но я нашел в себе силы и, мобилизовав личный интеллект, все же сумел добиться ничейного результата.

– Контровую? – азартно блестя глазенками, предложил Цыпа, поспешно расставляя фишки вдоль бортиков.

– Нет, братишка, – нарочито равнодушно отказался я, неторопливо закуривая "Стюардессу". – Оставим это удовольствие до следующего раза. Ничейный результат – очень даже для тебя неплохо, прогрессируешь прямо на глазах, как паралич, можно смело сказать. Так что побудь именинником чуток – мне не жалко. Да и времени свободного у нас с гулькин нос осталось, скоро уже заказчик нарисоваться должен.

– Я мыслю, Евген, что Кац не дурошлеп и гонорарчик за "ликвид" сюда не притаранит, – тут же переключился подручный на тему, явно сильно беспокоившую его, недовольно скривив свои слегка полноватые губы и забавно нахмурившись по-детски розоватым и гладким личиком.

– Не волнуйся по пустякам, браток, и не лезь поперед батьки в пекло, нравоучительно заметил я, усмехнувшись столь похвальной заботе соратника о положительном конечном результате предстоящей работы. – Я это дело уже прошевелил слегка. Можно твердо рассчитывать, что и на этот раз бандитский фарт от нас не отвернется.

– Гарантия! – бесхитростно воодушевился Цыпленок, махом возвращая на засиявшую мордаху обычное самодовольное и уверенное выражение. – Раз ты говоришь – так и будет!