Люди мы резкие (повести)

– Да? – почти искренне удивился Л. – Неужели? Разве вы не Иван Васильевич, заместитель Директора Шарташского рынка по хозяйственной части?

– Именно он, – не стал отпираться чернолицый тип, еще больше потемнев лицом. – И что из этого следует?

– Да ничего особенного. Расслабьтесь, уважаемый! Просто имею конфиденциальную информацию, что через вас легко можно оформить это дело без особых хлопот. Не слишком накладно то бишь. Но я не слишком большой скупердяй, поимейте в виду!

– Идите отсюда вон! – безапелляционно заявил хозяин фатеры, с явной неприязнью уставившись на меня своими заплывшими глазками. – Повторять не намерен! Либо сами уберетесь, либо я вас просто вышвырну!

– Не стоит так грубо, – заметил я, опуская руку во внутренний карман своей кожаной куртки. – Советую сначала осмыслить возникшую ситуацию. Чтобы потом не было невыразимо жалко за неправильно прожитые годы, примерно в этом смысле выражался классик! Мировой литературы, между прочим!

– Может, тебе голову просто сломать? – равнодушно поинтересовался Иван Васильевич, вставая в боксерскую стойку. – Это я разом! Кто тебя послал? Кац, да?

– Очень неверно мыслите, уважаемый! – сообщил я собеседнику, на всякий пожарный сунув правую руку под мышку к верному десятизаряд-ному "братишке". Нарываетесь на неприятность, кажись? Или как?

Иван Васильевич явно просек ситуацию и опустился в кресло, глядя на меня открыто-прямым небоязливым взглядом:

– И что дальше? Вам заказали меня убить?

– Зачем так грубо? – удивился я, но все же вынул из кобуры вороненого "братишку". – Давай поговорим серьезно, уважаемый. Напоследок хотя бы! Категорических возражений не имеется, надеюсь?

– Под пистолетом возражать бесполезно, правильно? – довольно-таки спокойным голосом спросил Иван Васильевич, откидываясь на спинку кресла. – А я так и знал, что Кац не остановится на мордобое!

– В смысле? – уточнил я, чуток даже заинтригованный. – Избили вас по его приказу?

– Естественно! – в голосе Ивана Васильевича слышалась неприкрытая ярость. – Будто вы сами не знаете!

– А кто такой Кац, позвольте между делом полюбопытствовать? – состроил я вполне невинные глазки и для создания между нами более доверительно-товарищеской обстановки устроился в соседнем кресле, спокойно засовывая шпалер обратно в кобуру.

– Ну вы и наглец! – то ли сильно восхитился, то ли очень возмутился мой черномазенький собеседник, благоразумно не предпринимая новой попытки принять воинственную боксерскую стойку. В его жизни она стала бы последней – при повторении позы агрессии я, в натуре, не сдержался бы.

– Все же вы грубы до безобразия! – в который уж раз вынужден был слегка попенять я хозяину квартиры на излишнюю категоричность в суждениях. – Мы видимся впервые, а вы не устаете оскорблять меня на каждом шагу. Неинтеллигентно это, недостойно дальнего родственника русского классика!

Собеседник, кажется, был явно поражен моим беспримерным нахальством, так как заткнулся на несколько секунд, не просекая, по ходу, шуткую я или базарю на полном серьезе.

Чуток полюбовавшись на забавно вытаращенные заплывшие глазки "африканского Тургенева", я неторопливо закурил и благодушно продолжил:

– Расслабьтесь, уважаемый. Наверно, читаете исключительно только детективы, вот и нервный такой. А в наше психованное время надо на досуге почитывать спокойно-теплые произведения. "Записки охотника", к примеру.

– Что вам, в конце концов, от меня надо? – охрипшим голосом устало спросил Иван Васильевич, отводя взгляд. Пришел к выводу небось, что я либо типичный беглец из дурдома, либо законченный садист с вурдалачьими наклонностями. Ничего он, козел, в таком случае не смыслит в нормальных деловых людях – приходится с прискорбием констатировать.

– Ни черта мне уже от вас, господин Дягилев, не нужно, – сообщил я. Просто хотел заиметь в собственность один из торговых павильонов, но раз вы категорически против, то настаивать благородно не буду. Кстати, ежели разобраться, мне как-то больше по душе Уралмашевский рынок. Только сейчас это понял. Так как время мое нынче страшно дорого, то вынужден уже откланяться. Не возражаете, надеюсь?

Хозяин квартиры, явно не веря, что я вот так просто покину его фатеру, неуверенно поднялся из кресла и сделал шаг в сторону прихожей, желая показать мне дорогу к выходу, видать. Полный кретин, хоть и на писателя сильно смахивает.

– Секундочку, Иван Васильевич! – заявил я, не спеша расставаться с мягким насиженным местом. – У меня с раннего детства имеется в наличии немножко скверная привычка – люблю расставлять все точки над "i". Любопытен я не в меру, признаться. Раз вы сами упомянули некоего Каца, то уж будьте любезны объяснить, что это за зверь такой?