Люди ночи

– Мы же не болгары[25], – ответил Эпплвуд.

– Следили бы лучше, Беренсон был бы жив, – возразила Гулд.

– Возможно, да, но это больше не имеет значения, – сказал Рафаэль. – И, безусловно, это не наша сфера ответственности.

Картерет сказал:

– Допустим, Хансард найдет человека, от которого Аллан получил рукопись?

Эпплвуд ответил:

– У вас паранойя, Джо.

– Да, брат Боб, есть такое дело. С тех пор как всплыло досье Монтроза, я в должной степени безумен.

Стрингер сообщил – монотонно, будто читал по бумажке:

– Беренсон получил копию Скинской рукописи от сэра Эдварда Мортона Четвинда, кавалера ордена Британской империи, преподавателя Кембриджского университета… и главы разведывательного отдела МИ-шесть. Беренсон и Четвинд были знакомы очень давно, но, по данным проверки, Четвинд абсолютно чист. Он не связан с группой Монтроза.

– Спасибо и на том, – сказала Гулд. – Чертов размокший портфель и без того попортил британцам кровь, не хватало им только главы отдела в списке.

– Они очень болезненно это воспринимают, Линда, – сказал Эпплвуд.

– Болезненнее нас, – раздался еще один голос. – И Аллан мог быть почище группы Филби.

– Доктора Хансарда рекомендовали вы, доктор Полоньи, – сказал Рафаэль. – У вас есть какие-нибудь соображения?

Августина Полоньи выпрямилась в инвалидном кресле и склонила голову набок.

– Насчет чего, Рафаэль? Он страшно мучается совестью из-за смерти Аллана. Мы чуть его не лишились. Знай он, каких еще бед натворил список Монтроза, мы бы лишились его надолго, если не навсегда. Он бы просто оцепенел от ужаса и отвращения. Джо назвал его «податливым», и это правда. Именно такая восприимчивость к идеям, к другому образу мыслей и делает его гениальным аналитиком. – Она прикурила новую сигарету от старой. – Надо было видеть его над игровой доской «Дипломатии», он играл за главу государства с большей самоотдачей, чем иные занимаются настоящей политикой. Аллана это умиляло до слез. – Она затушила почти целую сигарету. – Николас – ответственный, незашоренный, серьезный молодой человек, который по-прежнему на нас работает. Верно, Рафаэль?

Рафаэль сложил ладони.

– Верно, доктор Полоньи. – Он поднял глаза. – Стрингер, будьте добры, хронологию.

Стрингер открыл прозрачную папку и глянул на нее через очки:

– Десятого августа Аллан Беренсон возвращается из Англии, где, как мы можем быть уверены на стандартном уровне проверки, встречался с куратором из КГБ. Кроме того, он получил у Эдварда Четвинда копию Скинской рукописи. Двенадцатого августа Беренсон фотографирует манускрипт и отправляет пленку в Англию на адрес, который оказался закладкой. Изъятие закладки не зафиксировано.

Картерет тихонько загудел себе под нос.

Стрингер продолжал:

– Четырнадцатого августа подрядчик Белой группы проникает в квартиру Беренсона и фотографирует рукопись. Двадцатого августа обнаружены документы Монтроза, доктор Хансард устанавливает их подлинность, находку передают в ЦРУ. Двадцать четвертого августа доктора Беренсона ликвидируют условно чистым способом, двадцать пятого его экономка находит тело, двадцать шестого протоколы по запросу передают в Белую группу.

Рафаэль сказал:

– Очень хорошо. Доктор Эпплвуд, ваши заключения по рукописи.

– Стрингер, будьте добры, слайды, – попросил Роберт Эпплвуд.

Стрингер вставил пластмассовую коробочку со слайдами в углубление стола, что-то нажал. На стенном экране появился затрепанный бумажный лист, исписанный мелким почерком.

Эпплвуд сказал:

– Рукопись нашли полгода назад при ремонте Скин-хауза в Линкольншире. Рабочие пробили стену в то, что, по-видимому, было тайным убежищем священника[26]. Там нашли несколько католических книг и документов, а также, в деревянной шкатулке, рукопись стихотворной пьесы в елизаветинском стиле, озаглавленной «Трагедия убийцы» и подписанной «Кристофер Марло». Почерк очень близок к тому, что считается собственноручными записями Марло. Следующий, пожалуйста. Это двадцать первая страница Скинской рукописи, сфотографированная нашим подрядчиком четырнадцатого августа. Следующий рядом, пожалуйста.

Сбоку от первого кадра появился второй. На нем тоже была страница из манускрипта, очевидно та же. Некоторые места в тексте были обведены красным.

– Двадцать первая страница манускрипта, найденного в квартире доктора Беренсона после его смерти, – продолжал Эпплвуд. – Текст сходен, и почерк, и даже мятость бумаги. Однако отличается все. Следующий.

На экране появились рядом увеличенные детали манускрипта.

Гулд сказала:

– Да, вижу. В правом подстрочные элементы гораздо четче.

– Следующий, – попросил Эпплвуд.

На слайде были две колонки машинописного текста – сравнение слов и фраз из двух манускриптов.