Люди Огня

Значит, она опять за свое! Снова пристает, не дает ни минуты покоя!

— Просто сон. — Он встал, откинув в сторону красиво выделанную шкуру горной овцы: его одежда была вся мокрая от пота.

— Сон про огонь?

«Как она догадалась?»

— Нет. Просто сон о моей матери.

Правильно, надо воспользоваться старой уловкой. Ничего другого не оставалось, чтобы отделаться от непрерывных расспросов старухи.

Их горное жилище представляло собой большую скальную пещеру, вымытую в известняке в незапамятные времена. Стены, в которых были выдолблены ниши и углубления, образовывали полукруг. В нишах хранились лекарства и котомки Силы, принадлежавшие Белой Телке. Над тем местом, где находилась ее постель, была выбита в стене спираль, а затем еще и раскрашена. На клиньях, вбитых в камень, висели связки сушеного мяса и мешки с ягодами. На своде пещеры сажа от костра образовала ровный бархатистый слой, скрадывавший неровности скалы.

У задней стены, куда грызунам было не так легко проникнуть, в полу были вырыты круглые хранилища. Сверху их прикрывали плотно подогнанные камни, чтобы по крайней мере помешать насекомым, нахальным крысам и земляным белкам разворовывать припасы. Еще дальше в строгом порядке располагались одежды, украшенные резьбой палки-копалки и набор плошек из рога. С противоположной стороны стену образовывали воткнутые в землю шесты, упиравшиеся наверху в нависавший потолок и переплетенные шкурами, чтобы защитить обитателей пещеры от вечернего холода и от порывов ветра. Щели между этой стеной и скалой были достаточно широки, чтобы дым очагов свободно выходил из пещеры. В полу было под них вырыто два углубления — одно глубокое, в форме колокола, для жарки мяса, другое мелкое и наполненное камнями, которые долго удерживали жар огня. Массивный брус песчаника служил отражателем для обоих очагов.

В общем и целом пещера была вполне уютным жилищем. По сравнению с вигвамами из шкур, в которых прошло его детство, в пещере было гораздо теплее: накопленное за день тепло медленно расходовалось на протяжении всей ночи. Летом в пещере было прохладно. Отличный был бы дом, если бы не постоянное невыносимое присутствие Белой Телки. Это был ее дом — и она во всех смыслах в нем командовала. Он невольно спрашивал себя, не втерлась ли в стены и потолок, кроме сажи, еще и душа старухи.

Он обернулся и посмотрел в ее горящие глаза. За последние несколько лет она, пожалуй, еще больше высохла. Ее волосы отливали при свете очага снежно-белым блеском. Ее лицо иссохло, и все в нем было преувеличено, а кожа на затылке болталась, будто тощий бурдюк. Казалось, что она совсем слаба: чихни кто-нибудь — и она переломится пополам, так порыв ветра зимой ломает высохшие травы. Но подобные мысли мгновенно улетучивались, стоило ему взглянуть в ее сверкавшие мужеством и страстью глаза. Вот эти глаза посмотрели на огонь, затем на него… Сила светилась в них. Знакомое тревожное предчувствие сжало его кишечник.

— Тебе не удастся вечно прятаться от самого себя, малыш, — ее слова доносились до него приглушенно, будто сквозь колышущийся туман. — Отрекайся от своей Силы сколько хочешь — тебе все равно от нее не ускользнуть, будто соколу из прорванной сетки. Это твоя судьба, малыш. Ты избран.

Он промолчал, стараясь подавить растущую досаду и злость.

— Почему ты все время таишься от меня, малыш?

В его душе зазвучали слова матери: «Я это запрещаю!» Ужас, охвативший его, когда она умирала, снова проник в его душу — столь же ощутимый и реальный, как твердый пол пещеры под ногами. Каждый раз, когда возобновлялся этот спор, он чувствовал, что сверху на него смотрят темные глаза матери, напоминая ему о том страшном мгновении, когда он ощутил ее смерть… нашел ее обескровленное тело…

— Почему, малыш? — настаивала Белая Телка. — Что бы ни говорила твоя мать, ты не можешь изменить свою природу. Ты — Зрящий Видения… это видно и по твоим глазам. — Она помолчала немного. — Посмотри на меня. Попробуй сказать, что это не так. Попробуй сказать это с полной искренностью.

Он отказался произнести эти слова, подавив вскипевший в душе гнев, который всегда вызывали ее речи. Ему хотелось накричать на нее, обозвать старой безмозглой курицей, которая сует свой нос, куда не следует!.. Вот бы плюнуть ей в лицо и крикнуть: «Отвяжись!» Да, надо бы отплатить ей за годы назойливых приставаний! Он на мгновение представил себе, как расшвыривает ногами мешки с провизией, бросает в огонь ее любимые вещи. Что за радость была бы смотреть, как они загораются от угольев и превращаются в серый пепел! Это было бы ей хорошим уроком! Тогда она бы поняла, что к нему нельзя приставать безнаказанно! Это было бы справедливое возмездие за бесконечные расспросы и непрерывные попытки подчинить его своей воле!