Люди Огня

— Толку в этом никакого. Весной бизоны ведут себя по-другому. Коровы только отелились. Они становятся осторожнее и опасливее — ведь телята такие слабые и беспомощные! Взрослые быки держатся начеку и зорко охраняют стадо. В разное время года охотятся по-разному. Как бы далеко и метко ты ни метал дротик, это ничего не значит, если ты не знаешь, как с животными обойтись правильно. Ты должен знать, как меняется их поведение в разные времена года, а не то помрешь с голоду или всю жизнь будешь траву есть, как анит-а!

Маленький Танцор приподнял брови: в последнее время они и сами ели много растений — Два Дыма очень уж уговаривал. Ему даже начали нравиться некоторые. Осенью черемуха и сливы казались замечательным лакомством! А землянику он просто полюбил.

— Для тебя бизоны — очень важная часть жизни, правда?

— Бизоны вросли в мою душу. — Голодный Бык задумчиво посмотрел вдаль.

Они зашагали к деревьям.

— Мне больно, оттого что бизонов стало так мало, — продолжал охотник. — Я припоминаю рассказы, которые я слышал ребенком: мой дед говорил, что в старину за один раз убивали пару сотен животных. Тогда Племя было так многочисленно, что мы могли организовать настоящую большую охоту. У каждого при этом была своя работа. Тогда Круги были целы. Племя и бизоны жили в Единстве. Они нас кормили, а мы молились за них Вышнему Мудрецу. Их души мешались с нашими, а наши — с их душами.

— А в эту ловушку?..

— А в эту ловушку мне удастся, может быть, загнать десять — пятнадцать бизонов. Этого более чем достаточно, чтобы нас прокормить, но гораздо меньше того, на что было бы способно мое умение, если б животных тут водилось побольше. — Он нерешительно умолк, а потом добавил: — Может, так оно и должно быть. Мудрый охотник берет лишь то, в чем нуждается, да еще немножко на случай, если запас быстро испортится или до него доберутся койоты или гризли.

Маленький Танцор взялся за конец шеста, на который указал ему отец, и пошел вслед за ним. Шест был так тяжел, что подросток слегка пошатывался. Напрягая все свои силы, он приладил шест в изгородь, как показал отец.

Неужели прошлое всегда кажется великолепнее настоящего? Неужели жизнь все время становится хуже да хуже, вместо того чтобы улучшаться? Похоже, так оно и есть. Сколько раз он слышал от Белой Телки, что мир меняется! А коли он меняется все к худшему, что же станется с ним, с Маленьким Танцором? Образы Видения не давали ему покоя. Близкие ему люди превратились в ненадежные камни, не дающие опоры, стремящиеся свергнуть его в пропасть… Он поймал себя на том, что со страхом смотрит на широкую спину отца, прилаживавшего в изгородь шест за шестом.

При помощи кремневой пластинки, которую он отколол от уже порядочно уменьшившегося куска породы, Кровавый Медведь рассеянно обстругивал ивовый ствол. Под его ловкими пальцами кора сходила тонкими вьющимися полосками, обнажая белую древесину. Замечательное древко получится из этой палки! Один конец он выдолбит, чтобы дротик надежно ложился в атлатл, а в другом конце сделает углубление, чтобы закрепить переднюю часть дротика, сделанную из древесины черемухи или ясеня.

Не переставая обрабатывать палку, Кровавый Медведь принялся прохаживаться взад-вперед, рассеянно поглядывая на менструальный вигвам. Волшебная Лосиха, должно быть, уже добралась до вигвама Одного Броска. Он подкарауливал ее с рассвета на окраине селения Она непременно должна была встретиться с ним. Куда же она могла подеваться?

Она уже давно дразнила его любопытство. Хотя тогда она была еще совсем маленькой девочкой, ее гордая походка начала притягивать его взгляды уже несколько лет тому назад. Со все возраставшим интересом следил он, как она взрослела и становилась настоящей женщиной. Она да еще, пожалуй, Танагер будут вскоре самыми красивыми. Танагер будет более страстной, гордой и своенравной — если, конечно, кому-то удастся догнать ее и с ней переспать. А вот подружка ее отличалась какой-то особенной беззащитностью, которая возбуждала его желание. И она всегда так держала подбородок… как будто и стеснялась своей привлекательности, и гордилась ею. Над ее тонкими ногами легко изгибались юные бедра. Когда ее волосы не были заплетены в косички, они черно-синей волной падали ниже талии и отражали солнечный свет тысячью тонких бликов… Но больше всего ему нравились ее глаза. Хотя его молодость уже прошла, Кровавый Медведь добьется, чтобы эти глаза радостно загорались в его присутствии!

Он слегка нахмурился, проверяя на глаз прямизну нового дротика… и глядя при этом на менструальный вигвам. Несмотря на утренние сумерки, он сразу понял, что внутри никого нет!

В недоумении он медленно вышел на тропу, глядя себе под ноги и по-прежнему обстругивая палку. Долгие годы, что он провел в одиноких скитаниях, сослужили ему хорошую службу: следы он читал теперь с легкостью. Вот эти означали, что Стучащие Копыта прошла по тропе, затем вернулась назад. Подойдя к вигваму поближе, он заметил и более легкие отпечатки мокасин на жесткой траве. Следы Лосихи! Чьи же еще!