Люди особого склада

Не совсем удобно проводить собрания под открытым небом, но другого выхода у нас не было. От лесных сторожек и других лесных прибежищ мы решили отказаться. Во-первых, потому, что все они известны местным жителям, а во-вторых, мы ожидали не пять и не десять человек, а значительно больше.

Посредине полянки стоял почерневший дубовый пень. Возле него Варвашеня вбил в землю четыре столбика, нашел где-то две доски и положил сверху. Вышел столик и «кресло» для секретаря. Предполагалось, что люди будут размещаться полукругом. Хвойный лес гулкий. В тихую погоду скажи слово — летит на полкилометра. Надо было говорить тихо, но так, чтобы все слышали.

Пашун примчался на собрание взволнованный, веселый, как именинник. С ним пришло пять человек партизан, которые должны были нести охрану собрания. Они тоже выглядели орлами, весело посмеивались: видно было, что им не терпелось рассказать всем какую-то очень важную новость. Кроме пистолетов, у всех были немецкие автоматы. Встретившись глазами со Степановой, Пашун кивнул головой и независимо повел плечами: мы, мол, уже действуем, а что там выйдет у вас, женщин, еще неизвестно. Как потом выяснилось, партизаны действительно заслужили похвалы. Вот что рассказал Пашун.

Возвращаясь накануне вечером с боевого задания, они заметили отряд вражеских автоматчиков, который шел из совхоза имени БВО на Любань. Недолго думая, партизаны приняли боевой порядок, залегли и ударили. Это было очень смело и рискованно. Фашисты рассыпались, не приняв боя, пятеро были убиты. Партизаны забрали оружие и ушли.

Луферов радовался, как никогда. Он жал Пашуну руку, тряс за плечи партизан, заглядывал каждому в глаза, расспрашивал о подробностях боя.

— А это ваши трофеи? — опрашивал он, показывая на автоматы. — Хорошо, хорошо… Ты уж, товарищ Пашун, и мне что-нибудь такое, скорострельное, достань, а то я со своей пятизарядной системой погибну где-нибудь ни За что! — И, обращаясь ко мне, сказал: — Выходит, не только Тихону Бумажкову да Павловскому это под силу. И у нас есть отважные люди — вот они!

По деревням Любанщины шла слава о выдающихся партизанских руководителях — Бумажкове и Павловском. После смелых боев с вражескими танками они недавно напали на пехотное вражеское подразделение. Среди бела дня партизаны подкрались к гитлеровцам. Группа под командованием Павловского зашла с левого фланга, а Бумажков с остальными партизанами — с правого. Притаившись в кустах и огородах хутора Заречье, партизаны выбрали подходящий момент и бросились на врага врукопашную. Захватчики, еще не встречавшиеся с партизанами, спокойно лежали на зеленом берегу, а большинство беззаботно купалось. Обезумевшие от страха, голые, оккупанты бросились наутек. Почти все вражеское подразделение было уничтожено. Не удалось спастись и тем, которые скрылись. Жители деревень устроили на них облаву. Вооружившись топорами, вилами, а то и просто крепкими дубинами, они обыскали свои огороды, сараи, гумна и прибрежные заросли и переловили всю эту нечисть.

Молва о подвигах октябрьских партизан разошлась не только по Полесью, но и по многим другим районам Белоруссии.

Луферову было немного завидно: его соседи Бумажков и Павловский до войны иной раз отставали от любанцев в хозяйственных делах, а теперь вот прославились. Пашун порадовал председателя своими подвигами, а когда на поляне появился Ермакович, Луферов совсем просиял. Теперь он уже не считал свой район отстающим и мог бы смело смотреть в глаза Бумажкову и Павловскому.

Ермакович доложил, что прошлой ночью он со своей группой устроил засаду на дороге между Любанью и Бобруйском. Результаты хорошие: разгромлен обоз, семь гитлеровцев убито, взято много боеприпасов, продуктов, одежды и два воза винтовок. Это всех нас ободрило. Было похоже на доброе довоенное время: люди приходили на районное партийное собрание с конкретными показателями своей работы.

У края полянки под молодым развесистым ольшаником в тесном кружке сидит человек десять партизан. Среди них заметно выделяется старик с белой бородой. Это Андрей Трутиков, председатель колхоза деревни Озерное. Они разглядывают слегка покрытый ржавчиной ручной пулемет в руках широкоплечего, крепкого человека лет под сорок. Он весело качает немного великоватой для его роста головой, крепко посаженной на жилистой шее. Волосы на голове черные, непослушные, одна прядь свесилась на лоб. Это Григорий Плышевский, председатель Загальского колхоза. Плышевский явился на собрание с собственным пулеметом. Это, конечно, не могло не вызвать любопытства. Достать винтовку в то время было нелегким делом, а тут у человека совсем исправный ручной пулемет Дегтярева. Плышевский рассказывает, как он раздобыл его.

— С самого речного дна эта трубочка поднята, — поглаживая широкой шершавой ладонью ствол, говорит Плышевский. — Лежать бы ей там и ржаветь весь свой век, если бы не наши ребятки. Пошли ловить раков да и подцепили.

— А это откуда? — спрашивает Трутиков, показывая на раму.

Плышевский опускает ладонь ниже.