Люди особого склада

Комсомольская работа в Любанском и Старобинском районах была поставлена неплохо, а в других районах широкое комсомольское подполье только еще организовывалось. Нужно было передать какой-то опыт, помочь молодым организациям и установить связь между районными организациями комсомола. Вот на эту работу и послали Феню в Гресский и Слуцкий районы. Она пробыла там около двух недель, а вернулась, снова взялась за свою прежнюю работу. И, конечно, в первый же день потянуло ее в Нижин: туда, где близкие и дорогие сердцу люди, где был ее дом, ее школа и любимая река Оресса. Хотелось скорее увидеться со своими и узнать об арестованных девушках. Посоветовалась с Майстренко, получила задание и пошла.

Из загальских лесов вышла в сумерках, а когда «своими тропками» подошла к Нижину, совсем стемнело. Комсомольцы еще не знали, что Феня вернулась в район, и не ждали ее. Должно быть, они никого не ждали в этот вечер и никаких знаков на дороге не поставили. Кононова заметила это, постояла, подумала и пошла дальше. Она была уверена, что куда-куда, а в Нижин проберется, несмотря ни на какие препятствия. Сколько раз приходила, сколько раз отсюда уходила! Каждый кустик, каждое дерево, каждая ложбинка на дороге знакомы ей.

Вечер тихий, слегка морозит. Снег не скрипит под ногами, но и не скользит, как в оттепель. Вот знакомый взгорочек, а там кустики. За кустиками — открытое, самое опасное место. За ним — нижинское кладбище. Место это обойти нельзя, другого более удобного подхода к деревне нет. Главное — проскочить на кладбище, от него рукой подать до явочных квартир.

Бывало, поджидая Феню, комсомольцы дежурили на кладбище и время от времени подавали условные сигналы. Если дежурных не было, открытое место приходилось переползать: в темную ночь человек на земле незаметен. А теперь снег кругом. Выходя из лагеря, Феня и не подумала, что на этом открытом месте лежит снег, и не взяла маскировочного халата. А без халата — будешь видна за километр. Феня остановилась в кустах. Страшновато выходить на открытое место. У нее появилось ощущение, которое бывает у бойца, в первый раз идущего в атаку. Пока были кустики, деревца, хотя они и не заслоняли от вражеской пули, но все-таки идти было как-то легче: нога ступала твердо, глаз видел далеко. Как только кончались кустики, тянуло бойца к земле, начинало казаться, что все пули полетят именно сюда.

Притаившись за последним кустом, девушка оглядела все кругом и прислушалась. На кладбище ничего не видно и ничего не слышно. Слабый ветерок изредка налетал на сосняк и глухо шумел в вершинах. Да кто там может быть в такую пору? Феня быстро зашагала к кладбищу. На всякий случай вынула из потайного кармана пистолет. Вдруг ей стало смешно: сколько везде ходила, никого и ничего не боялась, а тут, возле своего родного дома, напал страх. Может быть, это потому, что в детстве она боялась кладбища? Девушка все прибавляла шаг, а под конец не выдержала — побежала и уже не останавливалась до самого кладбища. Бежала не от страха, а из желания скорее прийти на место к своим людям, пока они не легли спать. Еще немного, еще несколько шагов. Феня перескочила через канавку и припала грудью к сосне. Она вся дрожала от волнения. Так когда-то прижималась она к своей матери, когда на сердце было тяжело, когда к горлу подступали слезы. Мать обнимала ее за плечи, целовала мягкие темно-русые волосы, и любое горе становилось меньше. Как бы хотелось и теперь прижаться к ней, расспросить, как она живет. Но Феня даже не знала, где ее мать. Отец ушел в лес, а мать — в Глусский район, к родственникам.

И все-таки легче стало на душе, она чувствовала себя дома. Здесь почти в каждой хате убежище и радость встречи с близкими и дорогими людьми. Глянула на деревню — вон видна хата, до нее пять-шесть минут ходу. Только ограда впереди да несколько плоских деревянных памятников. Феня собралась идти, и вдруг ей показалось, что за одним из памятников что-то шевельнулось. Показалось или нет? Девушка присела на корни сосны, стала вглядываться в темноту. В самом деле там кто-то есть, только нельзя разобрать — человек или собака. Перевела взгляд на другие памятники и с тревогой заметила, что и за ними тоже кто-то прячется. Потом разглядела человеческую фигуру за деревом. Сомнений быть не могло: на кладбище люди, и недобрые…

Человек отделился от сосны и двинулся к Фене. За ним поднялись и пошли те, которые сидели за памятниками. Кононова считала: один, два, три… шесть… «Нет, это не наши. Наши выслали бы одного, двух. Тут что-то недоброе».

Передний сделал шагов десять и спрятался за ствол дерева.

— Кто там? Вылезай!

Голос незнакомый. «Не видит!» — подумала Феня.