Люди особого склада

Девушка, не спуская глаз с притаившегося за деревом человека, обдумывала, что делать. Когда опасность нависла над головой, страх исчез Решимость, упорное желание бороться до последнего дыхания наполнили душу девушки. Она понимала, что здесь легко не отделаться, — натолкнулась на полицейскую засаду, и они постараются захватить ее живой. «Но и им жарко будет!» — это решение созрело сразу, твердое и непоколебимое.

Феня достала пистолет и легла на землю. Человек за деревом махнул рукой, и те, что были позади, пригибаясь, побежали вперед, три справа и два слева. Перебегая от дерева к дереву, они приближались к Фене, а человек за деревом оставался на месте. «Значит, это старший, — подумала Феня. — Если его прикончить, остальные не станут проявлять особую активность». Она взяла на прицел сосну, за которой стоял полицай, и, выбрав момент, когда тот высунулся, выстрелила. Тот шлепнулся на землю и закричал диким голосом:

— Ложись!

Все попадали еще до его команды. Справа и слева от Фени прогремели винтовочные выстрелы. Пули прозвенели над ее головой. «Должно быть, видят», — подумала Феня, рывком вскочила в канавку и отползла в сторону. Можно было бы попробовать ползти дальше, но…

— Живым его, живым! — крикнул старший полицай, но сам не тронулся с места.

Феня устроилась в канавке у куста, отгребла от себя тонкий слой снега. Сквозь ветки куста враги были ей видны. У девушки не было военной практики, однако она чувствовала, что пуля ее не достанет, а их можно всех перебить, жаль только, что патронов мало. Она решила подождать, пока они подползут совсем близко, выпустить половину обоймы и попробовать перебежать в кусты.

— Живым его-о! — кричал из-за сосны старший. — Говорю, живым!

А полицаи боялись идти в обход и беспрерывно стреляли. Пули летели куда попало.

Наконец старший высунулся и неуклюже, на четвереньках, пополз к канавке. Феня выстрелила и быстро отползла влево. Тот залег. Девушка заметила, что полицаи, которые ползли с левой стороны, оказались совсем близко от нее.

— Ого-онь! — закричал старший.

Пули летели в то место, откуда только что блеснул пистолетный выстрел. Старший пришел в ярость, поднялся за деревом и бросил гранату. Она взорвалась в нескольких метрах от Кононовой.

Феня еще раз взглянула влево: трое полицаев в десяти шагах от нее. Они палят без разбора в одну точку. Нужно незаметно подползти немножко ближе, перебить тех, что слева, и по канавке, которая огибала кладбище, пробраться до загуменьев, а там можно будет спрятаться.

Девушка затаила дыхание — и ползти не нужно, вот они сами крадутся по-волчьи: головы пригибают, а спины торчат на метр от земли. Вдруг двое приподнимаются и бегут к канаве. Расчет ясен: хотят перескочить канаву и зайти сзади. Еще момент… Кононова стреляет почти в упор. Один раз, другой… Стреляет и, согнувшись, бежит канавкой к загуменьям. Бежит не оглядываясь, не чувствуя под собой земли. В ушах все еще слышатся сухие звуки собственных выстрелов. «Кажется, попала, — мелькает мысль, — кажется, не на ветер…» Ничего не слышно. Даже стрельба справа затихла. Должно быть, растерялись, не знают, что делать… Бежать, бежать.

Девушка спотыкается о корень и падает. «Ранили», — мелькает мысль. Минуту лежит и не может понять, почему упала. Сзади послышались глухие стоны. «Значит, попала», — радуется Феня и, быстро поднявшись, бежит дальше.

Вот огород и высокий плетень до самого гумна. Девушка выскочила из канавки и побежала вдоль плетня.

Полицаи еще около получаса обстреливали канаву. Стреляли в темноту, уже не целясь. Расстреляв патроны, начали бросать в канаву гранаты. Вскоре пришли несколько полицаев и эсэсовцев из Баринова. Гитлеровцы решили, что отряд партизан наступает на Нижин, и поспешили на помощь местной полиции. Узнав, что стрельба поднята из-за одного человека, эсэсовский офицер разозлился, потряс пистолетом перед носом старшего полицая и приказал окружить кладбище.

И только когда была обыскана вся канава, осмотрены все кусты, ограды, памятники, полицаи подошли к своим раненым. Один был мертв, а другой, пристроившись на могиле, перевязывал ногу выше колена, стонал и ругался на чем свет стоит.

— Почему того не перевязал? — грозно спросил у него старший.

— Я сам весь кровью изошел! — огрызнулся полицай. — Что я мог сделать?

— Покажи! — старший включил фонарик и посмотрел на рану. — Глупости, комар укусил… У меня в руке дырка побольше, и то я не вышел из строя.

— Ты под корнем лежал…

— Молчать!

Эсэсовец разразился хохотом. Размахивая пистолетом, он тыкал им в живот старшего:

— Вояки, опора гитлеровского командования… Один партизанский разведчик всех перебил…

— Я хотел взять его живым, — оправдывался полицай.

— Так вот бери неживых, — ехидно ответил эсэсовец.

Вскоре был поднят на ноги весь гарнизон деревни Кузьмичи и соседние полицейские участки. Нижин окружили со всех сторон, начались лихорадочные поиски исчезнувшего партизанского разведчика.