Люди особого склада

Когда мы закрыли собрание и собирались уходить, нас окружили мужчины, женщины и молодежь. Они спрашивали нас, можно ли присоединиться им к партизанам, и просили зачислить в отряд. Наиболее надежным колхозникам мы дали адреса наших связных.

Такие собрания во время рейда проводились во многих деревнях.

Секретарь Старобинского подпольного райкома Меркуль созвал заседание бюро райкома. На этом заседании обсуждали очередные задачи по развертыванию партизанского движения и политико-воспитательной работы среди населения. Кроме того, был составлен план работы райкома на первый квартал нового года. Бельский, Варвашеня, Бондарь, Лященя, Сакевич побывали в Ленинском и Ганцевичском районах. Они связались с местными коммунистами, комсомольцами и беспартийным активом, помогли им создать партийное подполье. Большую помощь оказал им Василий Захарович Корж, который хорошо знал там многих партийных и советских работников, поддерживал контакт с ними с первых дней войны.

Утром следующего дня наша левая колонна пошла на Ганцевичский район Пинской области, мы — на Красную Слободу, а правая колонна двинулась между Красной Слободой и Слуцком. Была сильная вьюга, дороги занесло. Люди стали мерзнуть, и я приказал сделать привал. Место для привала неподходящее, за три-четыре километра расположен большой гитлеровский гарнизон, но другого выхода не было. Простояли здесь больше шести часов. Лошади отдохнули, обогрелись, и вьюга стихла.

Во многих деревнях, через которые мы проезжали, были немецко-полицейские пункты, однако полицейские не решались выступать против нас. Они боялись нас как огня, разбегались и прятались Был такой случай. На привале в деревне Величковичи мы выбрали хату с двумя половинами, рассчитывая, что она будет удобна для штаба. В деревне встретили нас хорошо, только хозяин хаты, которую мы облюбовали для штаба, на наш стук не отозвался: Это нас насторожило. Снова стучим в дверь, в окно, никто не открывает и огня не зажигает. Потом слышим внутри кто-то стонет. Я послал Бондаря выяснить у соседей, есть ли в этой хате больные. Соседи сказали, что там все здоровы. Мы стали стучать сильнее. Наконец нам открыли. В первой половине хаты никого не было, а во второй на кровати лежала женщина и громко стонала. Два подростка сидели на печи. Мы подумали, что она больна и нам не следовало бы ее беспокоить. Мы спросили женщину:

— Где же хозяин?

Она снова застонала и ответила:

— Поехал в Старобин за доктором.

Прозябшие и усталые после большого переезда, мы вскоре задремали, а затем и уснули. Пока мы спали, из-под кровати «больной» выполз ее муж и, приподняв в другой половине избы доски в потолке, вылез на чердак. Ни мы, ни наши часовые, стоявшие во дворе, ничего не слышали. С чердака он пробрался на сеновал и там спрятался. Днем мы узнали, что хозяин избы — изменник Родины, что он расстрелял несколько местных активистов и выдал гестаповцам красноармейцев. Теперь он служил тайным агентом у фашистов и одновременно заготавливал сено для воинских частей. Мы решили его поймать. Убежать из деревни он не мог. У нас было правило: заняв деревню, мы окружали ее и никого не выпускали и не впускали. Проверка показала, что ни один человек из деревни Не выходил. Тогда мы начали искать предателя, но не нашли.

По нашему разрешению колхозники начали разбирать сено, в стогу нашли предателя, привели его к нам. Его жена созналась, что она притворялась больной, чтобы помочь спастись мужу. Но эта уловка не удалась. Не удавались врагу подобные уловки потому, что честные люди всегда помогали нам и внимательно следили за всякими вылазками и происками врага.

Повсюду разнеслись слухи, что большое соединение Красной Армии перешло линию фронта, оно продвигается по тылам врага и беспощадно уничтожает фашистов и их прислужников. Так говорили о нас. В народе к этим слухам многое прибавлялось, и получалось, что у нас есть своя легкая и тяжелая артиллерия и даже танки. В дни рейда над районами, но которым проходили наши отряды, часто пролетали советские самолеты, направляясь на запад. И вот пошли разговоры, что у партизан есть и свои самолеты.

Нам рассказывали, что, когда в деревню Долгое приехали гитлеровцы и стали узнавать численность армии, которая здесь проходила, колхозники наговорили им такого, что у захватчиков глаза на лоб вылезли.

— Неисчислимая сила их здесь, — утверждал старик, бывший колхозный сторож. — Когда шли, так, должно, верст на пять дорогу заняли. Передние уже здесь, а задние далеко-далеко, где-то за самыми Махнавичами. Я в тот день как раз из лесу шел. Как свернул с дороги, чтоб их пропустить, так, верно, часа два стоял в снегу. Хорошо, что тут недалеко хата лесника, так я пошел к нему и там сидел более часа, а они все ехали да ехали… И это еще не все. Там, где-то в сторону Пинска, говорят, еще больше прошло. Ходят слухи, что идут они на Барановичи и на Минск.

— А какое у них оружие? — спрашивал немец-переводчик.