Читаем Люди переменились полностью

— Будь стойкой, мама! Как тогда с ядом! — услышала она слова сына, но не увидела его за спинами полицейских.

*

Покориться судьбе, захлебнуться горем и онеметь? Нет!.. Его жизнь пока еще в руках людей. Еще не все кончено. Худо ли признать свою ошибку, чтобы сохранить жизнь. Вагрила старалась успокоить себя и ухватилась за единственную надежду: прошение царю! Она пойдет лично к нему, поклонится ему до земли и все ему расскажет. «Сбился он с пути, но ребенок ведь». Не может царь, каким бы он ни был, глядя ей в глаза и слушая ее слова, не понять ее страдания, не внять ее мольбам. Сила человека — в глазах и словах. Лично пойдет, все объяснит, и он поймет ее.

Железные двери тюрьмы заскрипели, и полицейский ввел ее в темное помещение. Вагрила тщетно протирала глаза, чтобы увидеть, где она находится. Вскоре раздался скрип другой железной двери, и тихие нетвердые шаги прогнали тишину, которая уже начала ее угнетать. «Это он!» Мать и сын устремились навстречу друг другу. Сейчас она снова прижмет его к своей груди. Руки, раскинутые для объятия натолкнулись на что-то твердое. И Герган наткнулся на ту же преграду. Они видели друг друга, но не смогли обняться. Их разделяла стеклянная перегородка. «Что только не придумают, чтобы мучить людей!» — подумала она.

— Можете только разговаривать и глядеть друг на друга, — предупредили полицейские.

Она жадно глядела на бледное лицо сына. Ничего больше ей не было нужно — видеть его.

— Вам остается еще пять минут.

— Герган! — спохватилась Вагрила, вспомнив зачем она пришла и, боясь что не успеет сделать самое важное.

— Что, мама?

— Герган, не бойся. Судьи такие же люди как и мы, и могут ошибиться. Где это видано и слыхано, чтобы детей губить. И тебя не погубят… — Она расстегнула полушубок и вынула сложенный вчетверо лист бумаги.

— Мама! — Герган насупился, догадываясь в чем дело.

— Погоди. Погоди! — заторопилась Вагрила. — Завтра я к царю поеду… — Она просунула белый листок в щель под стеклом. — Подпиши!

Герган отпрянул, будто кто-то замахнулся на него.

— Мама, зачем обманываешь себя пустыми надеждами?

— Умно ты толкуешь, сынок, да все ошибаешься. Что такое птицы без крыльев? Так и мы без надежды.

— Не подпишу я.

— Подпиши! — гневно крикнула Вагрила.

— Мама, — с ласковым укором произнес Герган. — Ну зачем ты обманываешь себя?

— Коли не буду себя обманывать, я умру.

— Время свидания истекло! — предупредил полицейский.

— Повинись, Герган!

— Я должен кончить достойно, как и начал, мама, — Герган даже не посмотрел на лист бумаги в ее дрожащих руках.

— Подпишись, сынок!

— Нет, мама! — Герган ласково ей улыбнулся.

— Что ты подпишешь, что я — все едино, ведь ты же плоть от плоти моей… — твердо сказала она и отвернулась.

Герган прижался лицом к стеклу. Вагрила пошатнулась, оперлась на мгновение о стену и, не оборачиваясь вышла.

*

Родное село как-то неожиданно предстало перед Вагрилой, но ничто, кроме горечи не всколыхнулось в ее душе. Она остановилась, печально поглядела на Крутую-Стену, на ее заросшие лесом склоны, на безмолвные заснеженные поля. Они показались ей более родными и близкими, чем само село. Несчастие разметало ее семью. Что осталось от ее дома?.. Скрип телеги пробудил ее от дум, и она заторопилась. Во дворе крайнего дома села залаяла собака. Хоть бы никто не вышел, она не хотела встречаться с людьми. Для чего они ей, чтобы жалели ее, сочувствовали…

Дворовый пес учуял ее и радостно залаял за воротами. Теперь только он и будет встречать ее.

— Песик ты мой, — она через силу улыбнулась и погладила его по жесткой шерсти. Собака, радостно скуля, побежала вперед. Прошлась вдоль фундамента, обнюхивая закопченные камни кладки, и повернула морду к Вагриле.

«Тут на ступеньках я и поймала Гергана с листовками. — Она подняла глаза. — А вот тут навес был и зимой на жердине сушилась домашняя колбаса. Герган ее очень любил…» Визг собаки прервал мысли Вагрилы, и она поглядела на нее. Собака царапала когтями землю у двери сарая.

— Пошел! Пошел! — вышла из сарая бабушка Габювица.

Вагрила направилась к ней. Свекровь вздрогнула и отшатнулась.

— Кто это?

Голос прозвучал глухо, будто из-под земли. Сердце Вагрилы сжалось.

— Мама!

Бабушка Габювица вгляделась, узнала ее и стала убирать под рваный черный платок редкие седые волосы. Видно не хотела, чтобы невестка видела ее такой растрепанной.

Помахивая хвостом пес радостно смотрел на них. Обе женщины молча вошли в сарай, где прямо на земляном полу, словно в открытом поле, тлели угли костра. С балки, на которую дед Габю когда-то вешал косу, теперь свисал на цепи закопченный котелок. В углу, рядом с грохотом — горшок, в другом углу — сундук. На полу лежал опрокинутый трехногий табурет. Бабушка Габювица подняла его и тихо сказала невестке:

— Садись!

Потом спросила:

— Стало быть, выпустили вас?

— Меня-то выпустили, а Петкан еще сидит. Но и его скоро выпустят, — ответила Вагрила.

— Это хорошо, а то… — и бабушка Габювица обвела взглядом плетеные стены сарая, кое-где завешанные циновками и домоткаными дорожками, и горестно вздохнула.

Вагрила опустила глаза.

— А что со скотиной?

Перейти на страницу:

Похожие книги

Генерал без армии
Генерал без армии

Боевые романы о ежедневном подвиге советских фронтовых разведчиков. Поединок силы и духа, когда до переднего края врага всего несколько шагов. Подробности жестоких боев, о которых не рассказывают даже ветераны-участники тех событий. Лето 1942 года. Советское наступление на Любань заглохло. Вторая Ударная армия оказалась в котле. На поиски ее командира генерала Власова направляется группа разведчиков старшего лейтенанта Глеба Шубина. Нужно во что бы то ни стало спасти генерала и его штаб. Вся надежда на партизан, которые хорошо знают местность. Но в назначенное время партизаны на связь не вышли: отряд попал в засаду и погиб. Шубин понимает, что теперь, в глухих незнакомых лесах, под непрерывным огнем противника, им придется действовать самостоятельно… Новая книга А. Тамоникова. Боевые романы о ежедневном подвиге советских фронтовых разведчиков во время Великой Отечественной войны.

Александр Александрович Тамоников

Детективы / Проза о войне / Боевики
Крещение
Крещение

Роман известного советского писателя, лауреата Государственной премии РСФСР им. М. Горького Ивана Ивановича Акулова (1922—1988) посвящен трагическим событиямпервого года Великой Отечественной войны. Два юных деревенских парня застигнуты врасплох начавшейся войной. Один из них, уже достигший призывного возраста, получает повестку в военкомат, хотя совсем не пылает желанием идти на фронт. Другой — активный комсомолец, невзирая на свои семнадцать лет, идет в ополчение добровольно.Ускоренные военные курсы, оборвавшаяся первая любовь — и взвод ополченцев с нашими героями оказывается на переднем краю надвигающейся германской армады. Испытание огнем покажет, кто есть кто…По роману в 2009 году был снят фильм «И была война», режиссер Алексей Феоктистов, в главных ролях: Анатолий Котенёв, Алексей Булдаков, Алексей Панин.

Василий Акимович Никифоров-Волгин , Иван Иванович Акулов , Макс Игнатов , Полина Викторовна Жеребцова

Проза / Историческая проза / Проза о войне / Русская классическая проза / Военная проза / Романы / Короткие любовные романы