Люди по эту сторону

А я не могу защитить Инкрис – ни от жукокрылов с их лучами, ни от её собственной опрометчивости. Пусть она хоть тысячу раз клянётся, что «больше такого не будет»! Случится что-нибудь эдакое, как в прошлый раз, и она опять помчится, сама не зная, куда и зачем.

Как говаривала бабушка: «Помочь можно только тому, кто сам хочет, чтоб ему помогли». В Речной Бороде для Инкрис и остальных сделано всё возможное. А я засиделся.

Вообще надо было уходить раньше. Как отдал вестнице Лене обещанную бумагу, так и отплывать. Глупо получалось: она закончила южную часть Большого Маршрута – почти полмира! А я не продвинулся дальше Речной Бороды. Просто позор: так хотел странствовать, что готов был ползти с поломанной ногой. А теперь пустил корни…

На прощанье я не вытерпел – и сходил на возобновлённое представление. Правда, теперь оно называлось не «Чужак у ворот», а «Жук у ворот». Переписали его не особо: первая часть была как в первый раз – утро в курятнике, смешное и без слов. Потом добавились новые куклы – мучнистый Лишний приходил в компании с огромной чёрной марионеткой в виде вставшего на задние лапы жука.

После беседы со старейшиной наступала очередь для новой пантомимы. В жука потешно стреляли из луков, он рассыпался на части, а недомеченный поднимался к потолку театра в белом мешке.

Зря я боялся: над чужаками хотели смеяться. Я сам хохотал так, что потом лицо болело и живот. А на выходе, глядя на переделанную афишу, вспомнил погоню за Инкрис и своё отчаяние. Как недавно это было!

Всего в прошлом году я первым обнаружил мячелёта и помочился на него, прикончив. А теперь мастер Ченьг придумал, как убить «непобедимых» жукокрылов.

По-прежнему никто не знал, кто такие недомеченные и что им надо. Но с ними научились обращаться. И этого достаточно. Значит, трудные времена позади. Пора было возвращаться к прежней жизни. А мне – возобновлять моё странствие…

Разумеется, Инкрис решила, что я ухожу «из-за неё». Принялась извиняться, оправдываться и закончила обвинением меня, что я неправильно себя веду и не так реагирую.

А вот Ганн понял.

И моя хорошая знакомая тоже поняла. Я ей сразу сообщил, как принял решение. И она с улыбкой сказала: «Закон перекрёстка: с кем-то повстречаешься, с кем-нибудь простишься».

В Речной Бороде к этому относятся проще, чем у нас. Не боятся расставаться, потому что верят в новую встречу.

Инкрис и Ганн напросились проводить меня до корабля. С остальными я попрощался накануне, но эти двое первыми меня здесь поприветствовали, и теперь считали себя обязанными помахать вслед.

Поэтому мне пришлось поработать напоследок защитником-опекуном – прибыли два корабля разом, на пристани была тьма народу, и я привычно ухватил любопытных школьников за шкирки. И неугомонная Инкрис, и сдержанный Ганн одинаково обожали всё новое и необычное – и могли легко попасть под ноги грузчикам, а то и вовсе свалиться в воду!

Они уже раскрыли рты, чтобы объяснить мне, какие они не маленькие, как перед нами оказалась учительница Ниплис. И самостоятельные взрослые люди мгновенно завяли. Трудно доказывать свою крутизну перед той, кто регулярно проверяет твои ошибки!

Сопровождала учительницу женщина красоты до того убийственной, что я едва не выпустил своих подопечных. Никогда раньше со мной не случалось такого, чтоб я заворожено пялился на человека. И татуировка «предпочитаю только женщин» не охладила – спутница Ниплис была прекрасна сама по себе, на неё хотелось просто любоваться, ничего не ожидая в ответ.

Казалось бы, ничего сверхъестественного – я видел глаза покрасивее, и такую же изящную шею, и грудь побольше. Разве что густые волосы с медным отливом и длинные ноги, обтянутые травянистого цвета бриджами, оставались вне конкуренции.

Но дело было не в отдельных чертах, а во всём её облике. В том, как она поворачивала голову, как смотрела, как улыбалась.

Вдобавок ей было за сорок – я заметил медальон гранд-мастресс, а его давали после двадцати лет научной работы. Я уже знал свою слабость к женщинам старше меня. И стоял, очарованный, забыв о Закатном море, китах, чужаках, жукокрылах и всех своих путешествиях…

Медноволосая красавица откашлялась, и я опустил взгляд. В ушах стучало, и щекам было жарко. Я потерял счёт минутам… Тем временем Инкрис болтала с учительницей, не заметив моего оцепенения.

– Кого-то встречаете?

– Подруга должна приехать. Из Звёздных Окон.

– Я её знаю! – гордо заявила юница, – её зовут Звездочтица Яринь! Она предсказала восход Призрачной Луны! И мне велела следить за небом, ещё раньше всех, когда никто не знал!

– Верно, – ласково улыбнулась Ниплис. – Так ты видела Луну? Следила за небом?

– Забыла, – протянула Инкрис, утихая. – Вы ей не говорите, что я не видела! А то я пообещала, что буду, но закрутилась…

– Хочешь сама признаться? Правильно! – похвалила учительница. – Стыдно перекладывать на других собственную оплошность!

Инкрис окончательно стушевалась. А я в который раз позавидовал Ниплис – как же ловко она с ними обращалась!

– А эта звездочтица зайдёт к нам в школу? – влез Ганн. – Рассказать о своём открытии? Я бы послушал!