Люди, принесшие холод 1 илл

В отличие от моряка Бековича, Бухгольц мог с полным основанием подпеть песне о последней большой войне «А мы с тобой, брат, из пехоты...». Воевать на земле он умел, более того – он был ветераном, выжившим не в одной битве. И что делать в подобной ситуации, Бухгольц, в отличие от нас сегодняшних – знал.

Перво-наперво следовало пробиться из караулки к казармам, к своему войску. Потому что нет ничего хуже во внезапном бою, чем остаться без командира. Как ребенок в трудной ситуации ищет маму, так и солдат в бою должен быть уверен, что все правильно, и человек, который принимает решения, на месте. Иначе начинается неразбериха, а страшнее этого в бою не может быть ничего. Бой – это ведь просто когда множество людей действуют со-гла-со-ван-но, ничего больше. Просто превращаются в единый организм, состоящий из множества людей. А если у этого организма нет головы – он почитай что уже мертвец, и мертвы все его составляющие. Уже мертвы, сейчас, авансом – это просто вопрос времени. По сгрудившейся в казарме массе людей поскачут вполголоса задаваемые вопросы «Где Бухгольц?», «Командир где?», потом обязательно поползет слушок – убит, дескать, Бухгольц... И все. Бой проигран, не начавшись.

И тут русским повезло. О том, что вокруг казарм набиты надолбы[59], джунгары, конечно, знали – «купцы» постарались. Но вот о том, что караулку на ночь русские окружали рогатками[60] – не подозревали, ведь ночевать в крепости никому из них не довелось. В темноте рогаток не было видно, и многие из нападавших побились о них, поранив своих лошадей. Воспользовавшись возникшей суматохой, Бухгольц и вызвавшие его караульные перебежали к казармам.

И вот уже привычный зычный голос командира отдает команду «Строиться!». Что случилось – никто и не подозревал, ясно было только одно – противник уже ворвался в крепость. Чтобы это понять, не требовался недюжинный ум – как писала Черепановская летопись, нападение «весма было жестокое, иные стреляли из винтовок, иные пущали из луков стрелы». Если противник в крепости - значит, надо его выбивать. Значит, надо строиться в каре.

Строй... Новобранцы в армии, жалующиеся на тупую бессмысленность строевых занятий, часто даже и не подозревают, что совершают своеобразный оммаж безвестному военному гению, когда-то придумавшему строй. Рассыпавшаяся, атомизированная толпа, пусть и воинственно настроенных людей, в бою не стоит ничего. Правильный строй, будь то фаланга, когорта или каре, режет любую толпу, как нож масло. А взять, ухватить, рассыпать это ощетинившееся гребенкой штыков многоногое чудовище практически невозможно. Главное – успеть построиться.

Русские успели встать в строй.

И практически всю ночь шла тяжелая, на излом и на износ, солдатская работа – оставляя за собой свои и чужие трупы, выдавливать, вытеснять противника из крепости. Главное – не упасть. Главное - не зевать. Главное – держать строй. Сдохни, но строй держи. Что там было, и что там еще будет в твоей судьбе: рассветы-закаты, жратва-выпивка, семья-дети... Плевать. Сейчас у тебя есть главная и единственная задача в этой жизни - держать строй. Ты на свет родился для этого. Слева – длинный Василий, справа - этот, рябой, имени не знаю, из Костромы, кажись. Левой, левой. Пока ты держишь строй – у тебя есть шанс остаться живым. Выбор немудрен: или ты держишь строй, или ты помер. Давай, братцы. Давай. Сдюжим.

Этот страшный ночной бой был самым тяжелым - джунгарам очень не хотелось расставаться с мечтой кончить все разом. «И так во всю ночь происходил непрерывный бой».

Наконец, степняки не выдержали. Побежали, схлынули. Обе стороны ждали утра. Рассвета. Самые лихие ойратские парни подъезжали к самым надолбам и кричали по-русски: «Ставай, русак, пора пива пить!». Но это отчаянные головы. А вожди занимались серьезным делом – допрашивали пленных.

ГЛАВА 13. Осада

Цэрэн-Дондобу нужно было знать, где порох, и сантиментам места не было. С ними вообще туго, когда решается, кому придется умирать – своим или врагам. В таких вопросах все средства хороши. Джунгарский вождь приказал выбрать из пленных самого старого. Им оказался солдат Тобольского полка Петр Михайлович Першин, и джунгары «со истязанием ево роспрашивали». Сперва Першина секли плетьми – а это вовсе не смешное киношное «тебя отлупят плетками», это брызжущая кровь, а то и отлетающие кусочки кожи и мяса. Плети солдат выдержал. Но когда его подвесили на дереве, а под ногами развели костер, старик, обезумевший от запаха горелого мяса, сломался, и закричал, что порох хранится в хлебных амбарах возле крепости. Узнав потребное, джунгары бросили Першина умирать, а сами скрылись в этой непроглядной, и, кажется, бесконечной ночи. А Петр Михайлович вскоре «в которой муке и умер».

Утром, естественно, главные силы джунгаров штурмовали хлебные амбары. После яростного боя, все-таки смяв русское охранение (основную массу русских войск, конечно, пришлось оставить на удержании крепости), торжествующие кочевники ворвались внутрь, но ничего, кроме мешков с мукой, там не нашли.