Люди, принесшие холод. Книга первая. Лес и степь

Здесь, наверное, надо сказать пару слов об этом самом «Ямыш-озере», и разъяснить, почему именно оно было выбрано в качестве основной базы экспедиции. Соображения были чисто практические. Дело в том, что Ямышево озеро славилось на всю Сибирь, и, хотя и отстояло довольно далеко от русских владений, посещалось подданными Петра весьма часто.

Фрагмент карты Сербиной с Ямышевым озером. На дату не обращайте внимания, к описываемым временам там мало что изменилось, Тара по-прежнему оставалась самым южным русским поселением.

Ямышево озеро было соляным, и вода тамошняя была насыщена солью настолько, что та моментально кристаллизировалась на любом предмете, опущенном в озеро. Русские, как писал Герхард Миллер в своей «Истории Сибири», «таким образом делают из соли кресты и другие фигуры, какие кто захочет». Соли в озере было так много, что «можно бы было достать оттуда больше, нежели бы по всей Сибири исходило[56]». К тому же озеро это находилось от главной тамошней дороги — бурного Иртыша — всего-то в шести с половиной верстах. Место это было исключительно живописным — прозрачная вода в ясную погоду и с некоторого расстояния казалась пурпурной. И еще одно диво дивное — вода в озере пахла фиалками, причем запах этот чувствовался еще на подходе.

Думаю, понятно, почему русские, несмотря на изрядное расстояние от Тобольска, были на Ямышевом озере частыми гостями. Настолько частыми, что близ озера даже заладились ярмарки — и джунгары, и бухарские торговые люди ежегодно съезжались туда торговать с тобольскими, томскими и тарскими купцами. В целом же, как бы там не сладилось дальше с яркендским золотом, но поставить свою крепость на Ямышевом озере было выгодно со всех сторон.

Одна беда — Ямышево озеро находилось на джунгарской территории. Но это Бухгольцу беда, а начальству до этого дела мало. Петр, как можно было понять еще по Хивинскому походу, к чужому суверенитету относился довольно легкомысленно. Сказал поставить город на озере — ставь, сказал идти до Яркенда — иди, сказал захватить Яркенд — из шкуры вывернись, но захватывай. На то тебе три тысячи войска и дано. Ну а что джунгары могут выставить несколько десятков тысяч — твои проблемы, как хочешь, так и выкручивайся. Именно на этой царской позиции — воевать не моги, решай дело миром как хочешь, но целей сказанных добейся — погорел Бекович. Именно из-за этого начались проблемы и у Бухгольца.

На место экспедиция прибыли 1 октября, и неподалеку от Ямышева озера, на озере Пресном, русские начали, как и было наказано, ставить крепость, торопясь захватить теплых дней перед зимой, сколько бог даст. Постройкой руководил шведский поручик артиллерии Каландер, хорошо знавший инженерную науку. Однако по мере строительства Бухгольц быстро понял, что при имеющихся у него средствах совершить требуемый марш до Яркенда будет весьма проблемно. Во-первых, в Ямышевской крепости в любом случае пришлось бы оставить какой-никакой гарнизон. Во-вторых, отчаянно не хватало строительных материалов. Ямышево озеро — это уже степная зона, сибирские леса закончились много севернее, и, за неимением леса на постройку, для строительства крепости пришлось даже разобрать несколько дощенников. В декабре Бухгольц не выдержал, и воспользовался своим правом на прямые сношения с государем. Иван Дмитриевич написал письмо Петру Алексеевичу с просьбой прислать еще людей или, по крайней мере, средств, для покупки всего потребного у местных. Царь русский получил письмо во время своего пребывания в Копенгагене и переадресовал просьбу князю Гагарину, добавив от себя настоятельный совет поспособствовать, да побыстрее.

Строительство шло полным ходом, когда в крепости наконец появились давно ожидаемые Бухгольцом джунгары. Это было ойратское посольство, возвращавшееся из России. Увидев строящуюся на своей земле русскую крепость, они, конечно же, сразу выразили изрядное недоумение, но подполковник заверил их, что опасаться джунгарам нечего. Мол, интересы русских ограничиваются только «рудокопными местами», до которых кочевникам-джунгарам и впрямь не было никакого дела. Ойраты объяснением вроде бы удовлетворились, но посоветовали немцу отправить все-таки вместе с их отрядом и своего посланника к джунгарскому хану Цэван-Рабдану. Пусть, мол, посол все то же самое объяснит и верховному контайше,[57] дабы хан получил разъяснения из первых рук, а не прознал об этом от злобных сторонних наветчиков.

Бухгольц счел предложение резонным, тем более что ойратские посланники задержались в крепости на пару недель — перед прибытием в крепость на них напали враждовавшие с джунгарами казахи и отбили у посольства лошадей и верблюдов. Поэтому, остановившись в русском лагере, послы отправили людей в ближние джунгарские улусы, именем хана потребовав предоставить им новые средства передвижения.