Люди с чистой совестью

С Юркиным отрядом не было сладу. Отцы виновато качали головами, когда Ковпак, обижаясь на шум, приказывал им приструнить ребят. Коллективная дисциплина отряда была, видимо, сильнее их отцовской. А «комиссар» выдумывал все новые и новые военные похождения. В этом исподтишка помогали ему Радик и разведчики Хапка, Черемушкин, Усач. Со скуки на стоянках они были не прочь позабавиться и науськать ребятишек на мелкие проказы.

Пришлось за это дело взяться самому Ковпаку. Он как-то вызвал через связного Юрку. Вместе с сыном пришла обеспокоенная мать.

— Что-нибудь опять натворил, Сидор Артемьевич?

— Ничего не натворыв. Я его одного вызывал, Доминикия Даниловна.

Руднева, удивленно пожав плечами, отошла в сторону.

— Почему не рапортуешь?

Юрка, склонив голову набок, недоверчиво заглянул под нахмуренные брови Ковпака. «Разыгрывает или серьезно…» Глаза под бровями не смеялись… Храбрость Юрки мигом исчезла, и он едва слышно пролепетал:

— Явился по вашему приказанию, товарищ командир.

— Так… Не бойкий комиссар… А ну, еще раз по всей форме…

Юрка откашлялся и гаркнул во все горло.

— Теперь подходяще… Ну, ще. Доложи про свой отряд…

— А чего докладывать?

— Как воюете? Какие с вас партизаны?

Мальчишка молчал…

Откуда-то узнав о происходящем, из-за кустов выглядывали Юркины «партизаны».

Ковпак, делая вид, что не замечает их, начал учить «комиссара»:

— Ты что думаешь, партизаны одним шумом против немца воюют? Ага?.. Совсем даже наоборот. Если б по-такому ваши батьки воевали, уже давно тю-тю — отряд разбили бы.

Тут уже Юрка не вытерпел:

— Не разобьет он отряд, никогда не разобьет.

— А ты помолчи. Почему не разобьет? А потому, что правильная тактика. Тихо и осторожно к нему подходим, а вже потом бьем крепко… Поняв?

— Ага…

— Щоб настоящим партизаном быть… это, брат, во-первых — научиться надо молчать. Это тебе первая тактика. Затем тихо сидеть, глазом не моргнуть, носом не шморгнуть — это будет вторая… А там еще третья… Ну, то вже в следующий раз обучу.

В кустах не выдержали:

— Расскажите вже все три сразу…

— Сидор Артемович, расскажите…

— Мы сразу выучим…

Ковпак, нахмурившись, смотрел то на малышей, то на «комиссара».

Юрка молчал.

— От бачите… Первую тактику только он один и знает, а вы що? А если б немец?.. Сразу б из автомата!..

Юрка подал знак, и хлопцы замолчали, широко вытаращив глаза и прижимая ладошками рот, чтоб не вылетело неосторожное слово. Ковпак еще долго говорил, объясняя им преимущества молчания и тишины в партизанской боевой практике…

Хлопцы упорно не отзывались на ковпаковское «поняв?»

Он хмыкнул себе под нос и долго, с выдержкой скручивал цыгарку. Закурил. С чувством затянулся и блаженно закрыл глаза…

— Так… Ну, на первый раз эти дела вы поняли. Теперь будем объяснять третью… Значит, так… Самый сильный, самый лютый зверь на свете — это кто?

Ребятишки упорно молчали…

— Ну, говорите. Вже можно… Кто самый сильный зверь?..

— Вовк, мабуть, — неуверенно произнес Мишка, сын ездового девятой роты.

— Ну да, вовк. А ведмедь?

— Той посильнее.

— Може, ежак?..

— Не, той колючий. А силы в нем меньше, как у кота…

На этом познания о зверях были исчерпаны.

Ковпак смаковал цыгарку.

— Так. Не знаете? Ну, я скажу. — Опять помолчал. Ребята впились глазами в его беззубый рот. — Самый сильный на свете зверь — это, пожалуй, тигра будет…

Ребятишки выдохнули сразу. Юрка, забыв о своем командирском достоинстве, не удержался, чтобы не прихвастнуть:

— Я видел тигра в зверинце… Как большу-у-щий кот…

— А ходит как? — спросил Ковпак.

— Ходит тихо…

— То-то… Сила у него громадная, а ходит тихо… по земле в траве ползет — и не услышишь… Лапы у него мягкие… Вот это и будет вам третья партизанська тактика… Чуешь, комиссар? Научить свое войско тихо ползать, щоб как тигры… А военные это будут называть: по-пластунському. А ну, давай за мной, — и, потушив цыгарку сапогом, к удивлению ребят, Ковпак хлопнулся на локти и быстро, ужом извиваясь в траве, пополз…

Ребята засопели за ним. Но вскоре отстали и потеряли его из виду… За полчаса, ободрав локти и коленки, они проползли метров двести. Только тогда пожалел их Ковпак. Обойдя их сзади, он свистнул тихо и призывно.

— Ну, хватит. Это я вас все равно как в плен забрал… Ты що ж? Вперед ползешь, а назад не оглядываешься… А ну как я — немец? Що тогда?.. Пиши пропало!.. — И, выставив вперед указательный палец вроде пистолета, щелкнул языком. — Вот и готово. Убитый. Падай…

«Убитого» схватили за ноги, за руки и поволокли в кусты «хоронить»…

К лету 1942 года ковпаковцы вторично вернулись из Брянских лесов в свой Путивльский район. Как буря, пронесся отряд по Путивльщине, Глуховщине, разогнал полицаев, разгромил фашистские гарнизоны. Враг в панике бежал к югу, где на железной дороге Бахмач — Ворожба у него были крупные гарнизоны. С ходу был захвачен Путивль. Сутки хозяйничали ковпаковцы в старинном русском городе, где перед войной их командир был председателем горсовета.