Люди с чистой совестью

Не сомневаясь больше в подлинности документов, я думал: "С кого бы начать?" И снова остановил свой выбор на голубоштанном эсэсовце. Приказал часовому привести его к нам, припрятал пачку штабных документов разгромленного эсэсовского полка и на всякий случай переложил парабеллум из кобуры в карман.

Допрос эсэсовца Гартмана разъяснил многое. Правда, повозиться с ним пришлось довольно долго. Это был упорный фашист, к тому же, как я и подозревал еще на Маняве, неплохо понимавший русский язык. Тогда он молчал. Немного выманил я у него и сегодня. Но сейчас у нас с Мишей был сильный резерв: знание нумерации полков и обстоятельства разгрома двух из них - тринадцатого и четвертого. Жонглируя этими цифрами и попутно называя ряд знакомых по документам фамилий немецких офицеров, за добрых полтора часа допроса мы окончательно сбили эсэсовца с толку. Устало дыша, вытирая рукавом и травою вспотевшую грудь, он наконец сдался.

- Не трудитесь так с переводом, господин полковник, - сказал он почти на чистом русском языке.

- Подполковник, - поправил я его.

- Я все расскажу. Но только лично вам.

Мы с Мишей переглянулись и не могли удержаться от улыбки. Пожалуй, такое одолжение мы могли ему сделать. Извинившись перед Мишей глазами, я подождал, пока он отошел в сторону. Переходя на официальный тон, я иронически сказал фашисту:

- К вашим услугам...

Но он опять стал путать. Теперь ему не хотелось, чтобы нас видели остальные пленные.

- Ну что ж, отойдем подальше, - сказал я.

Затем он стал уводить разговор в сторону, воровато бегая глазами.

- Я вижу, вы не хотите отвечать на вопросы, а желаете опять сбежать. Но на этот раз вам это не удастся. Будем придерживаться того похвального стремления, которое вы сразу проявили, перейдя на русский язык.

- Вы правы, - вздохнул Гартман. - Я расскажу вам все, что знаю. Но возвратите ли вы мне хотя бы мой мундир?

- В этом можете быть уверены.

- Хорошо. Я открою вам, кто я.

- Это не требуется, - перебил я его. - Вы - офицер связи. Да, да... офицер связи при группировке, созданной...

Я говорю умышленно задумчиво и растягивая слова. И это помогает: видимо, боясь, что мы знаем слишком много и ему не останется никаких секретов, чтобы за них купить себе жизнь, он перебивает меня:

- Офицер связи группировки, созданной Гиммлером по личному указанию фюрера.

"Так вот что означали подпись и штампы на документах 32-го полка". Но надо играть дальше. Теперь он выболтает все.

Не глядя на него, я продолжал так же безразлично:

- И это все нам давно известно. Мне интересно другое: детали, подробности. Вы мне ничего нового, видимо, не можете сообщить в области фактов. Но я еще интересуюсь военной психологией.

- О да, да, понимаю. Это очень тонкие и малопонятные нам вещи. Но я постараюсь для вас восстановить все детали этого необыкновенного с военной точки зрения дела.

Удивительно, как близко друг от друга находятся спесь, лицемерие и подхалимаж!

И Гартман начал рассказывать. Конечно, его сентиментальные охи и вздохи я пропускал мимо ушей. Меня интересовали как раз факты, но я изо всех сил старался показать ему обратное.

Самый важный факт был самый простой. А мы-то и не придавали ему почти никакого значения. Самый важный факт - это мост, взорванный по приказу Базымы четвертым батальоном под Тернополем на дороге "першей клясы". Мы взорвали его шутя, не придавая делу рук своих особого значения. Но именно он, этот поганый мосточек, оказался любимой мозолью Адольфа Гитлера.

Офицер связи описывал во всех подробностях гнев фюрера, находившегося в то время на Восточном фронте. Оказывается, взрывом этого моста мы прекратили движение эшелонов к фронту по единственной прямой дороге, снабжавшей его боеприпасами. Дорога "першей клясы" гнала по сорок два эшелона в сутки. После взрыва моста их пришлось возвращать обратно на Львов и Краков, перегонять через Румынию, Бессарабию, делать большие обходы. Железнодорожное начальство не могло скрыть причину разлада движения и опоздания поездов. Узнав о причине, ефрейтор пришел в ярость. Он вызвал к себе Гиммлера, устроил ему истерику и приказал во что бы то ни стало уничтожить отряд Ковпака.