Люди с платформы №5

Встав сзади, чтобы Джулия не видела его лица, он максимально коротко обрезал ей волосы, глядя, как длинные каштановые пряди падают на пол. Напоминания о другой, счастливой жизни, когда Джулия зачесывала их наверх и шла танцевать или когда во время интимной близости в них зарывались руки мужа. Покончив со стрижкой, он наголо обрил ей голову. Шум и вибрация бритвы маскировали дрожание его руки. Вскоре голова Джулии стала лысой и гладкой.

Санджей обошел вокруг Джулии, затем наклонился и взял ее за руки.

— И как выглядит моя голова? — спросила она, вытирая слезы.

— Прекрасно! К счастью, у вас голова правильной формы. Вам бы многие позавидовали. Ни шишек, ни бугров. Такие головы без волос выглядят… сами понимаете как.

Джулия натянуто улыбнулась, достала мобильник и включила камеру, чтобы посмотреть на себя.

— Санджей, я стала похожей на Шалтая-Болтая. — Обхватив лысую голову, она разрыдалась. Медбрат догадывался, какой беззащитной чувствует себя женщина, лишившись волос — своего естественного защитного покрова. У Джулии не осталось ничего, кроме гладкой кожи на голове и этих слез. — И все равно я вам благодарна, — произнесла она, не отрывая мокрых пальцев. — Так лучше. Завтра я уже привыкну. Знаю, что привыкну.

— Адам приедет за вами? — спросил Санджей.

— Я встречусь с ним в кафетерии. Он обещал взять с собой Сэма, нашего младшего. Представляю, как они оба ужаснутся. Даже не знаю, как я это выдержу.

— Джулия, обождите здесь, — предложил Санджей. — Успокойтесь, постарайтесь улыбаться, а я схожу за вашими мужчинами и приведу их сюда. Здесь более подходящее место для встречи.

Взглянув на часы, Санджей выскочил на служебную лестницу и спустился в кафетерий. Он уже на целый час выбивался из графика и понимал, что ему никак не наверстать время. Адама и Сэма он заметил сразу. Отец с сыном сидели в углу, склонившись над книжкой-раскраской.

— Привет, — поздоровался он, опускаясь на корточки перед стулом Сэма. — Мама просила, чтобы вы с папой прошли к ней в палату. Но сначала я хочу серьезно поговорить с тобой.

Сэм посмотрел на него большими карими глазами, слишком взрослыми и понимающими для столь юного возраста.

— Мы сделали твоей маме новую прическу. По правде говоря, мы срезали ей все волосы, и она стала похожа на Дуэйна Джонсона[11]. Знаешь такого парня? У него еще прозвище Скала. — (Сэм кивнул.) — Но это только на время. Ты и оглянуться не успеешь, как волосы снова отрастут. И вот в чем сложность. Мама волнуется, а вдруг тебе не понравится. Однако я знаю: ты по-прежнему считаешь ее красивой, потому что она — твоя мамочка и самая красивая женщина в мире. Согласен?

Мальчишка снова кивнул.

— И потому, Сэм, ты уж как следует постарайся не хмурить лицо и не выглядеть печальным. И обязательно скажи маме, какая она красивая. — Санджей выразительно взглянул на Адама, понимавшего, что слова медбрата в равной степени предназначены и ему тоже.

— Сэм, мы ведь с тобой сумеем не подвести маму? — спросил Адам, беря сына за руку.

— Вот и хорошо, — сказал им Санджей. — А теперь, с вашего позволения, я пойду. Дел полно.

— Спасибо вам огромное! — крикнул ему вслед Адам.

На выходе его чуть не зашиб какой-то человек, идущий навстречу, который с силой толкнул дверь и буквально припечатал медбрата к стене.

— Извините, — пробормотал Санджей.

Он выбрался на гулкую лестницу, освещенную лампами дневного света, и привалился к стене, пытаясь успокоить дыхание. Его сердце колотилось все чаще, а ладони взмокли от пота. Ну вот, опять.

У него не было времени для очередной панической атаки. Только не сейчас. Он вообще не хотел повторения этих атак.

Санджей опустился на пол, зажал голову между коленей. Он пытался замедлить дыхание, игнорируя правду, которая безжалостно давила на него в нескончаемые бессонные часы: в одиночку ему не справиться.

Надо обращаться за помощью. Но к кому?

К Айоне, вот к кому.

ПИРС

Пирс взглянул на часы. Три часа пополудни, а он лежит в постели. Белоснежные, выглаженные и накрахмаленные простыни лишь подчеркивали его собственное отвратительное состояние. Он чувствовал себя каким-то пятном позора, которое нужно срочно удалить.

Он хорошо помнил, что утром вставал и одевался. Значит, он успел побывать на работе? Пирс ощутил в животе знакомый узел. Да не был он на работе, причем уже давно. А теперь отпала и надобность в спектакле с ежедневными «поездками на службу».

Утром он видел Марту. Это он тоже помнил. Может, он разбирал ее домашнее задание?

В дверь осторожно постучали. Пирс еще пытался вернуть себе способность говорить, когда дверь открылась и вошла Кандида, которая принесла ему чай. Она раздвинула занавески, села рядом и заговорила на редкость участливым тоном, каким обычно говорила только с детьми, да и то если они разобьют коленку или заболеют:

— Пирс, ты хорошо себя чувствуешь?

Не зная ответа на вопрос жены, он промолчал.

— Ты хотя бы знаешь, какой у нас год? И как зовут премьер-министра? — спросила Кандида.

— Я не окончательно потерял контакты с реальностью, — ответил он и добавил: — Тем хуже для меня.