Люди. Сборник рассказов

– Я подчиняюсь администратору, – насторожился я.

– Вот передай ему, что Жара этот ваш не порядочный человек!

– Мудак он! – крикнула вторая.

– Ну, то, что мы стоим в подъезде, это неприятно, конечно, – влез мужчина, – но так съемки и проходят обычно, я у Жары уже 3 года работаю.

– А я первый раз пришла! – кричала вторая. – и что?! За 300 гривен буду здесь жопу морозить!

Я отвлекся на их крики и не заметил, как один из жильцов прошел мимо меня и вышел из подъезда. Тут же прозвучала рация.

– Администрация! Кто в подъезде?!! Какого черта кто-то вышел? Снимаем пикап!

Пикап – это досъемка короткого кадра уже снятой полностью сцены. Очень удобно, можно им заменить не получившийся кусок, не снимая все заново.

Я попросил прощения через рацию, и все сняли без проблем. Затем съемки приостановили, аппаратуру собрали и в эфире воцарилась тишина, только я искал по рации Игоря, потому что не знал, куда дальше идти, остановился у входа в пассаж, там и стоял админ. Съемочная группа разбрелась по машинам и ближайшим кафе.

– Что мне сейчас делать? – спросил я.

– Ничего пока. Сейчас время… начало второго. Стоим тут, ждем режиссера. Знаешь что это за место? – показал он на здание, у которого мы стояли.

– Нет.

– Это Киевский пассаж. Тут аренда стоит таких бешеных денег… Видишь какие тут магазины? Вон «Gucci», «Lacoste»,«Armani», «D&G», «Fred Perry».

– Да, точно.

– Тебе правда хочется тут быть? – пританцовывал Игорь от холода.

– С чего бы мне тогда тут стоять? – пританцовывал и я.

– Есть девочка?

– Нет. Как-то не довелось еще. Есть чихуа-хуа. Кобель. Насилует все, что движется и не движется. Знаешь, пристраивается иногда к ноге и начинает… Так вот, упала у меня недавно рука на пол, пока я спал… Так я узнал, что такое утренний секс.

– Хах!

– И вообще, что такое секс.

– Ах-ах… Серьезно?

– Да…

– Когда планируешь узнать по-настоящему?

– Ну… – посмотрел я на наручные часы, – не знаю пока!

– Хе-хе-хе… Понятно…

Я не стал расспрашивать Игоря ни о чем. Мне показалось, что это было бы некрасиво с моей стороны. В конце концов, мы знакомы всего пару часов. За те три дня я никого ни о чем не расспрашивал. Мне люди все говорили сами. Все, что я должен был знать. В первую очередь я хотел увидеть весь процесс съемки. Я это и сделал и очень доволен.

– Вообще так быть не должно, – продолжал Игорь, – ну… Вот мы стоим ждем… Видели бы это продюсеры, они бы голову с режиссёра сняли и с нас тоже.

– А чего мы тогда ждем?

– Продюсеров нет, все делают, что хотят. Я им говорил, чтоб полностью сняли сцену в баре сегодня, все равно сейчас ничего не делаем, но они ответили «нет, аренда кончилась, будут досъемки». Там на досъемки уже полсериала набралось! Я преувеличиваю, конечно…

– Да, кстати, обед будет по расписанию или он сейчас уже происходит?

– Не знаю. Не знаю, что сейчас происходит.

Так мы простояли еще два часа, затем объявили обед, все пообедали и стали расставлять аппаратуру во дворе пассажа. Потом ждали, пока полностью стемнеет, поэтому начали работать только в 6 вечера. Для перебивки (связывающего две сцены кадра) нужно было отснять вход в бар. Для этого двух практиканток, которые тоже пришли вечером на съемки, попросили «отыграть» пьяных глупых подружек, выходящих из двери. У них это очень хорошо получилось, режиссёр был доволен! Потом была еще сцена, затем снова перестановка. Пошел снег. Я принес для плейбека складной стол и скамейки, накрыл их пледом, на стол выставили мониторы, а над столом на штативах растянули черную ткань, как укрытие от снега. Пока переносили остальную аппаратуру, я стоял рядом с Жарой, а снег все не переставал. Ветра не было, поэтому он падал ровно вниз. В пассаже зажгли гирлянды, а из соседнего кафе доносился запах круассанов и какао.

– Хорошо тут… – посмотрел я на небо.

– Да, хорошо… – посмотрел и он на небо.

– Я имею в виду…

– Да, я понял, – перебил он, хотя я и сам толком не разобрался, что конкретно имел в виду…