Люди сороковых годов

- Когда-нибудь про эту войну будут писать книги, - задумчиво сказал мне комиссар Бойко, - и какие книги! Вот тогда и напишут про то, как мы уходили из Чисмены. Мы держались там до последней возможности, чуть не попали в окружение. С правого фланга доносят: "Немцы зашли на три километра в тыл!" Катуков отвечает: "Стоять насмерть". С левого фланга сообщают: "Нас обходят!" - "Не пускайте фашистов". Звонит командир танкового полка Еремин: "Гитлеровцы включились в мой телефонный провод". - "Держись". Так и стояли, пока прибыла шифровка из штаба армии с приказом отходить.

Мне вспомнилась тихая деревушка, в которой нас принимали гостеприимные танкисты две недели тому назад, кудрявые дымки над трубами, ребятишки на салазках, и тишина, странная, удивительная фронтовая тишина. На фронте мы ко многому привыкли и теперь отлично знали, во что превращаются такие деревушки после того, как через них перехлестывает вал войны.

В этот раз я только мельком видел генерала - он еще больше похудел и осунулся: приступ застарелой болезни скрутил его, и только чудовищное напряжение воли давало ему возможность сохранять все тот же невозмутимый и немного ироничный тон.

- Теперь мы с вами соседи, - сказал он с печальной улыбкой, - но, честное слово, мы не будем слишком назойливы. Придет время, и вам опять придется гоняться за нами!

На память об этой встрече я сохранил измятый клочок бумаги, исписанный карандашом. Это черновик донесения, который мне сунул начальник политотдела: описание ухода танкистов из Чисмены. Теперь уже можно предать его гласности как памятник времени: "18 ноября 5, 6, 11 и 35-я немецкие дивизии перешли в решительное наступление по всему участку фронта. 1-й гвардейской танковой бригаде было поручено прикрыть узел Покровское Язвите - Гряды - Чисмена, оказывая поддержку пехотной и кавалерийской частям. Наступление немцев было предпринято с четырех направлений - с юга, юго-востока, с запада и с севера. Многократное численное превосходство и географические выгоды обусловили успех немецких атак. Невзирая на героическое сопротивление наших частей, немцам удалось вклиниться в наше расположение. Гвардейцы вели себя достойно своего высокого звания: они умирали, но не отступали. Шесть гвардейских танковых экипажей погибли смертью храбрых, прикрывая перегруппировку пехоты. Гвардейский зенитный дивизион, отвечая на удары немцев с воздуха и с земли, прикрывал сплошной огневой завесой поселок Чисмену. Одновременно два средних и три малых танка смелыми контратаками сдерживали натиск превосходящих сил противника. Все атаки с запада и с севера были отбиты. Но в это время немцам удалось выйти на южные подступы к Чисмене, ударив с тыла. Для отхода бригады оставался один путь - лесными тропами на северо-восток и на восток".

Да, предосторожность генерала, который в дни затишья так много внимания уделил разведке местности, оказалась далеко не лишней. Любая часть, оказавшаяся перед лицом четырех вражеских дивизий, отрезанная от дорог, была бы поставлена под смертельную угрозу, не изучи командование заранее в деталях все тропы и проселки!

Гитлеровцы собирались одним ударом покончить с гвардейской бригадой, причинившей им столько неприятностей. Им казалось, что пробил последний час Катукова: непрерывные воздушные бомбардировки, комбинированные удары с различных направлений, баснословный численный перевес - что еще требуется для разгрома одной-единственной танковой бригады?

И все-таки сломить танкистов не удавалось. Они цепко держались за каждый клочок земли, за каждую позицию, заранее подготовленную для круговой обороны. И только тогда, когда отходящие части закончили перегруппировку, командование 16-й армии приказало танкистам организованно отступить. Сначала отошла пехота, а последними уходили танкисты.

В донесении об этом было сказано коротко: "Отход на дер. Колпаки был совершен организованно, небольшими группами по различным лесным тропам".

Батальонный комиссар Мельник подробно рассказал мне, что кроется за этой лаконичной фразой. Я живо представил себе знакомый мачтовый лес, узкие тропы, занесенные сугробами, и усталых людей в синих комбинезонах, идущих вслед за немногими сердито рычащими машинами. Танки буксовали в рыхлом и мокром снегу. Под снежной пеленой скрывались зыбкие топи, и бурые пятна, страшные вестники трясины, преграждали путь. Надо было искать обходы, надо было вытаскивать на буксире застревающие машины, надо было отстреливаться от вражеских автоматчиков, надо было идти и идти, чтобы вовремя поспеть туда, где пехота уже ждала поддержки танков. И нельзя было оставить в этом мертвом, гнилом царстве ни одного танка, ни одного тягача, ни одного автомобиля, ибо каждый из них в те трудные дни решал исход боев.