Люди сороковых годов

- Ну, что ж про село? Сожгли село, гады. Сожгли, - повторяет он и вытирает со лба густо выступивший пот. В его светлых голубых глазах мелькает недобрый огонек. - Сожгли, - снова повторяет он. - Это было еще зимой, когда немцы отступали. Мое село называется Рытва, Орловской области. Это здесь, совсем неподалеку. Село, конечно, небольшое. Но кому свое село не мило? Вот мы пришли на позиции и стали... А я знаю, что мое село в трех километрах отсюда. Да... Ну, я и попросился у командира - разрешите проведать...

Он говорит медленно, подыскивая слова. Трудно говорить о таких вещах. Не найти слов, которыми можно было бы выразить то, что переживают сейчас миллионы людей!

- Попросился у командира... Он разрешил. Иду... Вижу, осталось у нас три дома из пятидесяти... А там, где наш дом стоял, одна труба торчит... Ну, все ж таки я мать нашел... Еще нашел сестру, братика, маминого отца... А второго моего деда немцы пристрелили... Он корову хотел вывести из сарая... Сарай горит, а в нем корова... Он говорит немцу: за что животная пропадает? А немец из автомата... Тут его и кончил... Это в феврале было... Посчитаемся, подумал я, только бы встретиться. Вот теперь и рассчитался...

О том, как он рассчитался с немцами, Медведев так и не сказал. Но товарищи, с которыми он был в бою, помогли восстановить картину этой схватки.

Когда группа артиллеристов прикрывала отход своей части, прямо на них вышла группа неприятельских танков - они двигались к реке Кшень, рассчитывая захватить переправу. У Медведева были две противотанковые гранаты. Осторожно приближались темно-зеленые немецкие машины, прощупывая путь: они опасались засады. Медведев притаился за кустом - он ловко метал гранаты и теперь был почти уверен в себе, но все-таки немного боялся. Медведев решил выждать, пока танк подойдет совсем близко, чтобы ударить наверняка. Железная громада была уже метрах в десяти, когда молодой артиллерист размахнулся и швырнул гранату под гусеницу, а сам нырнул в канаву.

Комья земли больно ударили по спине. Лотом послышались крики немцев. Медведев выглянул из канавы: танк стоял на месте с оборванной гусеницей. Люк приоткрылся, Медведев швырнул вторую гранату. И все затихло. Артиллерист подождал еще немного, потом осторожно отполз к своим, и они скрытно пробрались высокой рожью на высоту и стали наблюдать. К подбитому немецкому танку подошел тягач и утянул его в тыл. Остальные танки замедлили продвижение: гитлеровцы опасались засад во ржи. Но у артиллеристов гранат больше не было, и они, дождавшись темноты, переплыли реку Кшень, держа свои винтовки над головой.

Там, за рекой, стояли батареи резервного противотанкового дивизиона, срочно выброшенного навстречу немцам. На ходу, выжимая воду из гимнастерки, Медведев подошел к артиллеристам и деловито спросил:

- Что, вам люди не требуются?

- А ты кто такой будешь? - недоверчиво спросил сержант.

Медведев предъявил красноармейскую книжку. У артиллеристов не хватало заряжающего, и его тут же поставили на боевой пост.

Ждать пришлось недолго. Осмелев, фашистские танкисты попытались с ходу форсировать Кшень. Наши противотанковые орудия заговорили в полный голос. Они сделали свое дело: эту реку немцам пришлось форсировать с таким же напряжением, как и ту, что в Урыновском лесу, хотя они рассчитывали на сей раз пройти вперед без труда.

- Ну, мы их отбили, а потом меня отпустили, и я нашел свою батарею, словно нехотя сказал Медведев. - Вот и все. Разрешите идти?

И он встал.

- Ну, а что сталось с вашей семьей?

- Ушли. Ребята видели, как они отходили. Сейчас, конечно, мне неизвестно, где они. Но я спокоен, немцу их не достать. Не допустим!

Артиллеристы с того памятного дня провели много боев - у Юрских дворов, у совхоза "Новая жизнь", у села Мишино. И всюду, где открывали огонь их смертоносные пушки, гитлеровцам приходилось туго. Вражеское наступление на этом участке постепенно замедлилось, а потом и вовсе захлебнулось. Это результат общих усилий - и пехоты, и танковых частей, и авиации, и артиллерии. Но частицу успеха с полным правом могут отнести на свой счет и наши новые знакомые - артиллеристы. И они законно горды этим...

Мы помолчали, прислушиваясь к тишине.

Отсекр полкового бюро вдруг сказал: