ЛЮДИ СОВЕТСКОЙ ТЮРЬМЫ

Я отвечал, рассказывал, объяснял, писал. Одни верили моим рассказам, другие относились к ним с недоверием или сомнением, иные не могли понять, как и почему в мире возможно существование таких страшных тюрем и жестоких пыток.

Некоторые задавали мне и такие вопросы:

— Вы наверно на всю жизнь возненавидели своих палачей и мечтаете отомстить им?

Нет, о мести я не мечтаю и ненависти к моим мучителям — следователям и теломеханикам — у меня не имеется. Не они корень зла; не они главные виновники и организаторы массовых арестов, пыток и казней, а советская система и коммунистическая зараза, которые необходимо уничтожить.

Мои воспоминания об Островерхове и Кравцове теплоты, конечно, лишены, но вместе с тем я им благодарен. Ведь они дали мне аттестат зрелости советского гражданина после окончания полуторагодичной "тюремной школы"; аттестат не на бумаге, а в моей душе, сердце и мыслях. "Кто не был в тюрьме, тот не знает, что такое государство", — когда-то сказал Толстой. Что такое советское государство — я знаю во всех подробностях, доступных не каждому. В тюрьму я вошел молодым человеком с большой долей наивности, а вышел из нее постаревшим и измученным, но не сломленным духовно, вышел взрослым антикоммунистом с аттестатом зрелости, в который на всю жизнь вписана непримиримость к коммунизму.

В советской тюрьме я так часто видел смерть и чувствовал боль свою и чужую, что стал совершенно равнодушным к жизни, смерти и страданиям — своим и чужим. Но вот теперь, когда я подумаю, что весь земной шар может быть превращен в гигантскую коммунистическую тюрьму, что почти все населяющие его люди будут подвергаться "методам физического воздействия" и получать "тюремный аттестат зрелости" — меня охватывает ужас.

Это — самое страшное из всего, что может быть в нашем мире. И против этого надо бороться! Бороться до полной победы!

Коммунизм с его экспериментами должен бить уничтожен!

Конец

Буэнос Айрес,1953 г.

Братьям моим Михаилу и Павлу

Ты кровь их соберешь по капле, мама,

И, зарыдав у Богоматери в ногах,

Расскажешь, как зияла эта яма

Сынами вырытая в проклятых песках,

Как пулемёт на камне ждал угрюмо,

И тот в бушлате, звонко крикнул: «Что начнём?»

Как голый мальчик, чтоб уже не думать,

Над ямой стал и горло проколол гвоздём.

Как вырвал пьяный конвоир лопату

Из рук сестры в косынке и сказал: «Ложись»,

Как сын твой старший гладил руку брату,

Как стыла под ногами слизистая слизь

И плыл рассвет ноябрьский над туманом,

И тополь чуть желтел в невидимом луче,

И старый прапорщик во френче рваном,

С чернильной звёздочкой на сломанном плече,

Вдруг начал петь — и эти бредовые

Мольбы бросал свинцовой брызжущей струе:

Всех убиенных помяни Россия,

Егда приидеши во царствие Твое…

Иван Савин