Люди среди людей

В Калькутте городской санитарный врач Симпсон повел его на берег Ганга. Они осматривали гхаты - каменные лестницы на берегах «священной» реки, где по законам индуистской религии сжигаются трупы умерших. Свежий осенний вечер опускался над городом. Отблески погребальных костров дрожали в густой, как шоколад, воде.

Расставание с ближними на гхатах выглядело как некое предельно будничное, обыденное занятие. В одном месте какие-то люди сбрасывали в реку пепел костра. В другом - в воду сталкивали труп мальчика, еще недостаточно взрослого, чтобы быть сожженным. Тут же на камнях лежали умирающие. Самое большое счастье для верующего индийца, пояснил Симпсон, скончаться, глядя на священный Ганг. Хавкина поразило тогда, что родственники сидят не возле умирающего, а поодаль на траве и, как казалось, со скучающим видом ожидают конца церемонии. Оживленным выглядел только жрец-пурахит, которому поручено соблюдение погребального обряда…

Все новые отряды муравьев продолжали лезть из щелей. И вдруг Хавкин увидел, как темная масса на полу зашевелилась, заволновалась. Насекомые начали строиться в длинную колонну. Интересно, что предпримет сейчас эта бегущая армия?…

Пурахит? О, эту в высшей степени «почтенную» фигуру индийского быта ему никогда не забыть. Подробнее о деятельности погребального жреца Хавкин узнал несколько дней спустя. Группа врачей-вакцинаторов добиралась в тот день на лодке из Калькутты в одну из деревень, охваченных холерой. Хавкин первый увидел на пустынном речном острове худого голого человека. Это был Лал, его нынешний слуга Лал. Но в каком виде! Он шатался от голода и, падая на колени, почти со слезами умолял врачей не оставлять его. Встреча с голодающим - не редкость в Индии, но история Лала поразила даже доктора Симпсона, прожившего в Калькутте несколько лет.

Сын богатого купца, Лал приехал на берега Ганга издалека. На своей родине, в Раджпутане, он окончил коммерческую школу. Отец привез его в Калькутту, чтобы в этом центре индийской оптовой торговли обучить наследника практическим навыкам. Вскоре, однако, Лал заболел. Приглашенный в гостиницу туземный врач - местри объявил, что никакие человеческие знания его уже не спасут. Он должен погибнуть. И тут разыгралась драма, которая едва ли могла совершиться где-нибудь, кроме Индии. Острые боли в животе лишали Лала сознания. Он то приходил в себя, то снова впадал в забытье. В таком состоянии его доставили на гхаты и передали на попечение пурахита. Уже были сложены неподалеку дрова для погребального костра. Чтобы угодное богам благоухание вознесло душу любимого сына прямо в обитель богов, отец не пожалел дорогого сандалового дерева. Уже прозвучали все заклинания жреца, а душа молодого человека никак не хотела расставаться с обреченным телом. И тогда пурахит принял решение, рекомендуемое в подобном случае священными книгами. Дабы воспрепятствовать злым духам проникнуть в тело умирающего, он начал грязью и илом священной реки замазывать глаза, уши, рот и нос Лала. Надо полагать, такая процедура отправила на тот свет уже немало его клиентов. Но Лала прикосновение мокрого ила, наоборот, привело в чувство. Юноша начал кричать, выплевывать грязь изо рта и отталкивать руки жреца. Завязалась борьба. Лал вскочил, но жрец ловким ударом сбил его с ног. Так продолжалось несколько раз: испачканные руки пурахита лезли ему в лицо, тянулись к горлу. Лал падал и снова поднимался, но жилистый старый жрец оказался сильнее ослабленного болезнью юноши. И когда после очередного падения у Лала уже не нашлось сил встать, он увидел, как сверху по каменным ступеням к ним спешит его любимый отец. Лал закричал как только мог громко. Однако купец торопился вовсе не для того, чтобы выручить сына. Подбежав ближе, он накинулся на пурахита с проклятьями: жрец, получивший дорогие подарки, по мнению купца, дурно справился со своими обязанностями. Разве он не видит, что злые духи завладели телом Лала в тот момент, когда душа отделялась от тела! Отец не ограничился проклятиями. Вдвоем с пурахитом они столкнули Лала в воду и отпихнули подальше от берега. Только священные воды Ганга, по их убеждению, могли спасти душу Лала. Если бы не эта очистительная мера, несчастной душе грозило переселение в тело какого-нибудь животного, а может быть, даже насекомого. Что может быть ужаснее!…

Муравьи закончили новое построение и длинной колонной двинулись вперед, вернее, вверх по одному из опорных столбов веранды. Вот авангард их достиг потолка. Хавкин со свечой в руках подошел, чтобы рассмотреть, куда это они стремятся. Передние, немного потолкавшись, разыскали щель у карниза. Поблескивая спинками, черная армия начала торопливо уходить на чердак…

Вот она, относительность человеческих истин! То, что для европейца представляется преступлением, в Индии никого не удивило.