Люди средневековья

Действительно, очень трудно представить себе, какие «законные» причины могли придумать монахини для своих странствий по улицам городов и по полям, для посещения домов мирян, и с грустью приходится признать, что мадам Эглантина либо помогала им в этом, либо закрывала на их отлучки глаза. Ибо она, скорее всего, была не слишком высокого мнения о епископах. Ведь если бы она не обвела вокруг пальца своего епископа, Чосер никогда бы не встретился с нею, поскольку больше всего на свете епископы не одобряли паломнических поездок. Мадам Эглантина вовсе не была такой наивной простушкой, какой хотела казаться. Сколько литературных критиков, потешавшихся над ней, знали, что она вообще не должна была попасть в Пролог? Церковь высказывалась по поводу паломничества монахинь весьма определенно — этого нельзя было допускать. Еще в 791 году запретили паломнические поездки сестер, а в 1195 году был издан такой указ: «Чтобы лишить монахинь возможности странствовать, мы запрещаем им отправляться в паломничества». В 1318 году архиепископ Йоркский строжайше запретил сестрам одного монастыря покидать свою обитель «по причине данного им обета совершить паломничество. Если же кто-нибудь из них даст такой обет, пусть она пропоет столько псалмов, сколько дней ей потребовалось на это паломничество, о котором она дала столь поспешный обет». Могу себе представить, как бедная мадам Эглантина поет бесконечные псалмы, вместо того чтобы весело трястись по дороге в разношерстной компании попутчиков и рассказывать им историю о детстве святого Гуго. Подобных запрещений много можно встретить на страницах средневековых документов, и нет необходимости заходить дальше, чем это сделал Чосер, чтобы понять, почему епископы были такими яростными противниками паломнических поездок для монахинь, — стоит только вспомнить, с какими людьми пришлось путешествовать нашей игуменье и какие истории выслушивать. Если бы только она ехала все время в окружении своих священников и монахини-помощницы или, по крайней мере, в компании с Рыцарем и бедным городским священником! Но ведь там были еще и Мельник, и Судейский Чиновник, и, что хуже всего, жизнерадостная и обаятельная грешница — Батская Ткачиха. Страшно подумать, какие подробности она могла рассказать игуменье о своих пяти мужьях!

Таким образом, Чосер описал настоящую, а не выдуманную игуменью, ибо это был один из самых наблюдательных поэтов во всей английской литературе. Мы прочитали сотни отчетов о приездах епископов в обители и об их предписаниях, и со всех страниц нам сияли серые глаза этой аббатисы, а в конце мы всегда обращались к Чосеру за ее описанием, чтобы дополнить то, что сообщили нам исторические источники. Епископ видел ее именно такой — аристократической женщиной с добрым сердцем, суетной, старающейся продемонстрировать свои придворные манеры, любящей красивую одежду и маленьких собачек; важной дамой, едущей в сопровождении монахини и трех священников, к которой сладкоречивый Трактирщик обращается с глубоким уважением, не употребляя таких выражений, как «клянусь пречистым телом», «монашьи козни», «злоехидный язык», а говоря «подойдите поближе, миледи приоресса» и добавляя:

Хоть просьбы наши не имеют веса,
Быть может, вы, миледи приоресса,
Мою мольбу изволите принять
И что-нибудь возьметесь рассказать?

Ни с кем больше, за исключением, пожалуй, Рыцаря, он так не разговаривает. Была ли она по-настоящему религиозной? Наверное, была, но, кроме того что она напевает службу в нос и изящно адресует свой рассказ Богородице, начиная его, Чосер ничего больше не может нам сказать по этому поводу, — добавляя лишь:

И возбуждать стремилась уваженье
Оказывая грешным снисхожденье,

а затем, когда мы ждем рассказа о том, как она раздает милостыню беднякам, Чосер заявляет, что она «боялась даже мышке сделать больно» и плакала над побитой собачкой. Хорошая правительница своей обители? И снова — вряд ли. Впрочем, когда Чосер встретился с ней, ее монастырь управлялся без нее где-то «в другом конце графства». Мир в XIV веке был полон рыбы, вытащенной из воды, и, клянусь святым Элуа (если использовать самую страшную клятву игуменьи), мадам Эглантина, как и Чосеров монах, не сомневалась, что этот знаменитый текст не стоит и устрицы. Здесь мы ее и покинем — на дороге в Кентербери.

Глава 5 ЖЕНА ДОМОВЛАДЕЛЬЦА. Парижская домашняя хозяйка в XIV веке

Сфера интересов женщины — ее дом.

Хомо Сапиенс