Люди в сером

— Тогда объяснять нечего. Вот, узнаете? Он показал эстонцу фотографию.

— Трехлетней давности, — заметил тот.

— Сдать вас, что ли? Медаль дадут, денег…

Хейти внимательно посмотрел на Сергея, понял, что тот шутит, и поджал губы. «Не нравлюсь я ему, конечно же, — подумал Сергей. — Злой недалекий туземец, живу в бардаке, жру дерьмо, издеваюсь… А он, видите ли, в бегах, обманут своими и чужими спецслужбами, пешка в чужой игре. Похудеет после этих передряг, как пить дать. Если выживет».

Он налил в кружку чаю, почти одной заварки, и залпом выпил.

— Вы думаете, они будут за вами следить? — спросил Хейти.

— Я думаю, уже следят. Да не в этом дело… Что-нибудь придумаем. Я просто не представляю, что вообще с вами делать. Поживете пока…

— Могу уйти, — гордо сказал Хейти.

— Бросьте… Так что там у вас за цилиндрические видения были?

— Я же говорю, бред, — уже более спокойно ответил Хейти. — Вы православный?

— Чего-о? — опешил Сергей.

— Православный? То есть в Бога веруете?

— Не задумывался как-то… Наверное, нет. Атеисты мы. Хейти посмотрел на иконку, висящую над холодильником.

— А-а, это. — Сергей улыбнулся. — У меня в комнате на книжной полке будда стоит, деревянный. Но я не буддист, честное слово. А вы, наверное, католик?

— Тоже, наверное, атеист… Это я вспомнил мои сегодняшние видения. Только не думайте, что я сумасшедший. Вот немного еще поспал, отдохнул и понял: не сны это все и не галлюцинации. И не черные силы. Что-то вполне обыденное, людское, просто непонятное. Что-то вот тут… — Хейти постучал себя пальцем по лбу, — и ничего не поделаешь…

— Ладно, мне на работу надо собираться. Вы сидите тихонько, смотрите телевизор, книжки у меня разные на полках. Поесть спроворите что-нибудь, там в холодильнике яйца, теф… Хотя нет, тефтели отставить.

В троллейбусе, как всегда, яблоку было негде упасть. И даже не яблоку, а более мелкому фрукту — вишне например. Сергея вдавили между двумя низенькими старухами, которые продолжали разговор как ни в чем не бывало.

— …а она, сучка, гуляет от него налево и направо, — возмущенно глаголила одна, в цветастом платке с надписями по-французски «Пьер Карден». — Морду свою смазливую выставит, и вперед…

— …а он-то, дурак, не видит, — вторила другая, с пучком бесцветных волос. — А деда кто убил? Старый дед же был совсем, нос совал куда не надо…

Сергей профессионально насторожился. Бабки продолжали беседу.

— Да ясно, кто убил. Она, сучка-то, любовника своего наняла, черножопого этого, он и убил. Они такие, им только дай прирезать кого, а за деньги и подавно… — продолжала первая.

— А как доказать? — спросила вторая. — У них денег много, адвоката наймут.

— А подруга ж ее видела, — радостно восклицала первая. — Ну, бывшая, та, что ей в морду вцепилась! Она и видела, я знаю. И сразу расскажет, никаких денег не укупишься!

— Бабушки, — осторожно сказал Сергей, вися на поручне. — Кого убили-то?

— Да Хулио, — с готовностью сообщили старухи дуэтом. Сергей едва не плюнул: речь шла о герое очередного сериала. Не в силах более выносить старушечьи переговоры, он вышел, не доехав одну остановку, и пошел пешком.

За Хейти можно было не волноваться. Если только ФСБ придет в отсутствие Сергея порыться в шкафах, но и то вряд ли. Пускай эстонец понервничает на положении нелегала, ничего с ним не случится. А как поутихнет, выведу…

Войдя в отделение, Сергей привычно махнул рукой дежурному. Сегодня за перегородкой сидел Акулов, дядька с вислыми белорусскими усами, добрейшей души человек. Обыкновенно он говорил в качестве приветствия какую-нибудь поговорку или шутку, но сегодня выглядел непривычно тихим. Сергей тормознул.

— Случилось что, Семеныч? — осведомился он, по глазам дежурного догадываясь, что тот сейчас скажет нечто очень и очень плохое.

Акулов подвигал усами, вздохнул и сказал:

— Зотова убили, товарищ капитан.

Глава 20

Стукач не выдаст, свинья не съест.

Егор Летов

Оставшись один, Хейти первым делом заварил себе кофе. Сначала заварил, а потом удивился, что этот продукт обнаружился у капитана. Слесарев не производил впечатления человека, который может держать дома пакет кофе «Паулиг Президент». Причем не растворимый какой-нибудь, состряпанный в соседнем подъезде, а натуральный, молотый…

Наученный горьким опытом Хейти посмотрел на упаковку, ожидая увидеть зачириканныи черным срок годности и какую-нибудь совсем уж фантастическую марку производителя, однако все было по-честному: «Паулиг экспорт. Хельсинки. Финляндия».

Хейти заваривал традиционный напиток всех работников спецслужб так, как это делалось в его семье. Без использования кофеварки, которой, кстати, у капитана Слесарева дома не было, а в кружке. Некоторые несознательные и неискушенные в традиционном кофепитии граждане признавали этот способ противоестественным и считали молотый кофе особым придатком к кофеварке, не имеющим собственной ценности без этого агрегата.