Люди в сером

– Опять же вопрос в том, что считать воскрешением? Если просто возвращение рефлексов – это одно. Лягушачья лапка дергается под напряжением даже будучи отсеченной от тела лягушки. А вот когда человек страдает атеросклерозом с нарушением мозгового кровообращения и фактически превратился в растение, что это означает – душа покинула его, или она еще теплится где-то внутри? Или, может быть, снаружи? Или взять, к примеру, коматозное состояние – почему одни после комы возвращаются к жизни, а другие нет? Только не думайте отрицать существование души – не разочаровывайте меня окончательно…

Георгий ничего на это не сказал – это был слишком щекотливый момент даже для него, всю жизнь прожившего в среде атеистов.

– Так вот, опять же про этих зомби, – продолжал Лазаренко. – Если они действительно существуют, то нельзя ли предположить, что нечто энергетическое, назовем это душой, вместо того чтобы покинуть тело, вынуждено подчиниться колдуну? До некоего предела, за которым нет возврата назад, и оживший на время человек все равно обречен. Если подвести итог, то я, знаете, считаю, теоретически вполне возможно заставить мертвое тело двигаться, это лишь дело научного подхода и проблема врачебной, если хотите, человеческой этики. Но тут ведь на самом деле очень щепетильный вопрос. Если наука найдет способ возвращать умерших людей к жизни уже после того, как болезнь сделала свое черное дело, – будут ли это именно те люди, которых мы помнили?..

Незаметно они очутились возле конечной остановки автобуса. Несколько человек стояли под навесом. Георгий спросил – ждали последний рейс.

Стоя в сторонке, Волков и Лазаренко уже не разговаривали. Георгию было любопытно, о чем думает старик. Интересно, часто ли он так откровенничает с другими? Неужели не понимает, что некоторые мысли лучше держать при себе?

Послышался рокот двигателя, а вскоре из-за поворота вынырнул автобус и резанул фарами собравшихся на остановке людей.

– Михаил Исаакович, вы вот что… Если что, звоните, мой телефон у вас есть, – вместо прощания сказал Георгий.

Когда автобус раскрыл двери, он пропустил старика вперед. Сам же с Лаймой зашел последним и остался на задней площадке.

Заканчивая маршрут, автобус постепенно наполнялся пассажирами, засидевшимися в гостях или едущими на работу в ночную смену. В салоне стоял гул голосов. Не привыкшая к такому количеству людей Лайма жалась к ногам Волкова. Перед своей остановкой Георгий поискал взглядом фигуру Лазаренко, желая махнуть ему рукой, но старик уже нашел место возле окна и глядел в темноту, думая о чем-то своем.

Георгий шел по пустынным тротуарам. Лайму он снял с поводка, и она семенила рядом. В окнах горел свет, навевая мысли о домашнем уюте. Он подумал о Светлане: нужно ли идти к ней на день рождения или все-таки придумать какую-нибудь отговорку?..

Когда он вышел на улицу, по которой до его дома оставалось идти не больше получаса – прямо и никуда не сворачивать, – как вспомнил вдруг, что здесь рядом живет Яковлев.

– А что, Лайма, не желаешь заглянуть к одному важному человеку? Пойдем сходим в гости, – и он, разглядев дом с нужным номером, свернул в арку.

Яковлев был удивлен появлению сотрудника: без предупреждения, да еще с собакой. Явившись перед подчиненным в домашней одежде – трико и майке, – шеф выглядел поразительно контрастно в сравнении с тем подчеркнуто деловым видом, к которому привык Волков.

– Георгий, ты с ума сошел?! Который час, знаешь? – Взгляд Яковлева еще раз скользнул на Лайму. – Ты что, по ночам подрабатываешь частным сыском?

– Счастливые часов не наблюдают, Иван Сергеевич. А у хорошего чекиста всегда найдется время для работы.

– Вижу, у тебя хорошее настроение! Чего хотел? – Яковлев вышел в подъезд и притворил дверь квартиры.

– Мне бы поговорить… Вы меня уважаете?

– Ты пьян?! – спросил шеф, но тут же сам качнул головой: это была почти невозможная версия.

– Назрела куча вопросов, Иван Сергеевич, они требуют немедленного разрешения.

Георгий старался выбрать такой тон, чтобы шеф понял: он максимально доверяет ему и тоже рассчитывает на откровенность.

– Хорошо, – сказал Яковлев. – Сейчас, только подожди немного.

Он вернулся в квартиру, закрыл за собой дверь. Слышен был недовольный голос жены. Через десять минут Иван Сергеевич вышел одетым достаточно тепло для ночной прогулки:

– Пойдем во двор.