Люди войны. Донбасс, южное направление (СИ)

Это звонок из штаба: потух свет, пропало электричество, Виктора просят вмешаться и дать команду на запуск бензинового двигателя генератора. Он набирает на своей «раскладушке» нужные телефоны, ему отвечают, что мороз ударил, и аккумуляторы сдохли, опять набирает номера, ищет машину, с которой можно снять аккумуляторы, чтобы привезти их к штабу. Его спрашивают: на сколько вольт? Суета, какие-то нервные высказывания про хохлов, которые забыли аккумулятор занести в теплое помещение – короче, всем не до голых женщин.

Лежу с открытыми глазами в полной темноте и улыбаюсь: эх, товарищ Сталин, если бы вы знали, что я видел во сне, вы досмотрели бы его вместе со мной, а уж потом занялись генератором.

Так я потерял веру в способность Брата проникать в мое сознание без помощи инъекций и особых инструментов в подвалах кабинета 101. Лет через пятьдесят – всё будет возможно. И Океанию победить окончательно, и стирать из памяти навечно увиденное и услышанное за день. Появится возможность снами управлять на спящем экране головного мозга, показывая бесконечную картину рая без дерева и яблока познания. И змей не искусит заснувшего, и не прогонит прочь «начальник штаба».

О многом я не написал, о чем черкнул в своем блокноте. «Зарубок» - более трехсот, разве обо всех напишешь. Не потому, что они потеряли глубину, не потому, что «Сталин просит». Я просто многое не понял, а то, что понял, возможно, завтра всё пойму иначе. Не хочется спешить судить, спешить рядить события и факты в костюмчики своих определений.

Пусть остаются в отделах подсознания, как женщина без одеяния, что не успела мне сказать о главном.

ДОМОЙ

Ветряк там крутится, но все снаряды - мимо. Хотя там каждый знает, что на его верхушке - НП за перемещением украинских сил. Как он уцелел? Так это совместное имущество немецко-украинских олигархов.

"Такая тут война", - дал объяснение Скрипа.

Война войной, а я - домой.

Единственно, что пожелаю всем воюющим - сказать однажды то же самое: домой!

"Пока рано", - считает Виктор Скрипченко.

Не мне судить, не мне давать приказы.

И всё-таки, домой - как радуется сердце. Граница, самолет, мой Кольский переулок - быстрей, скорее, ну, когда!

Останьтесь живы все, кого снимал фотограф, а не снайпер. Пусть вас не "ушатает" тот, кто сделал выстрел первым.

И пусть вернется Бульба к своей семье с раскрытыми ладонями для объятий близких.

Удачи вам и, как ни странно - мира!

Настал прощальный день моей «войны». Пересчитал деньги в кошельке – ровно 10 тысяч. Должно хватить, чтобы в Тюмень вернуться. Снимаю «галифе», стою в тельняшке и трусах. «Тельняшку оставь себе – это мой подарок», - Виктор стоит рядом. Я готов его обнять в знак благодарности. Но – рано. «Возьми и деньги, пригодятся», - он протягивает какие-то купюры.

От купюр отказываюсь: на свои приехал, на свои уеду – дело принципа и чести.

А хотелось взять, чего скрывать. А кому бы не хотелось?

Последний раз иду мимо часового. Он здоровается, а я прощаюсь. Машина, Виктор жмет мне руку, я его обнял – всё. Теперь - домой.

Дорога, пункты пропуска, шлагбаумы, люди с автоматами – когда это закончится? Мою котомку просвечивают, руки просят поднять, водят по спине рукой, за ремень глядят, между ног щупают – как хорошо, что послушался совета Скрипы и нигде не спрятал сувениры – гильзу или патрон, чтоб любоваться по приезду. Нашли и вытащили бы из тайника в кишках, хоть сверху туда сувенир засунь, хоть снизу.

Машина вновь трогается, ребята, говорю парням на переднем сидении, когда же, наконец, будет Россия? А ты уже – в России, отвечает мне водитель.

- Ура! – зачем-то кричу я. И понимаю, что кричать не следовало: парни то с Донбасса, зачем было так демонстрировать мою радость, что я покинул их родные села.

Я много раз бывал за границей, но радость встречи с родной страной умел скрывать от посторонних. А тут чего-то не сдержался.

Но потом инцидент загладил долгим обниманием каждого на площади у аэропорта. Мы очень тепло простились, очень. И парни напомнили, что ждут меня летом на морском пляже – просто отдыхать.

- А на баркасе покатаемся? – вспомнил я о старом деревянном судне, что видел под навесом на песчаном берегу.

- Обязательно! Трохи его починим, и спустим на волну, не пожалеешь.

- Лишь бы меня в нем не ушатало, - перепутал я слово, столь похожее на «укачало», но имеющее совсем не пляжный смысл - оно из лексикона рядовых бойцов и снайперов.

- На море не ушатают, на море - безопасно, - ребята улыбаются, то есть, давят лыбу.

Вот я один – обычный пассажир в пальто. В аэропорту понял, что соскучился по супу или каше. Скрипа он готовить не любитель, я тоже, поэтому обходились бутерами или армейской тушенкой вперемешку с нарезанным кусками репчатым луком. Пища ядреная, но здесь, в Ростове, - можно бы и чуть помягче.