Люди войны. Донбасс, южное направление (СИ)

Единственное, что мне мешает согласиться с "родоплеменной" версией объяснения столь активного участия россиян в событиях на Донбассе - это мысли солдат-фронтовиков Николая Никулина и Николая Ряскова. В кратком изложении их суть вот в чем: советами ветеранов руководят сейчас те, кто на Великой Отечественной войне командовал и был при штабе. А те, кто подчиняясь воле командиров, вставал и шел в атаку, тех нет давно, их всех скосила и зарыла в землю костлявая рука войны.Их мнение не звучит на заседаниях совета ветеранов. Их книги - остаются в рукописи. Их авторы - от нас ушли и больше нам о смысле и бессмысленности войн не произнесут ни слова.

ОБНАЖЕНКА

Нигде я так часто не вспоминал о существовании Большого брата, как во время жития в комнате приморского пансионата.

Сами представьте: рассказывает мне Скрипа о командировочном россиянине, который рискнул съездить на передок. Им запрещено появляться в непосредственной близости от украинских военных: мало ли что, захватят в плен советника, начнут его лицо по всем украинским телеканалам показывать. Они особо и не рвутся туда, где от противника их будет отделять лишь дальность прямого выстрела.

Но один из профессиональных военных самолично пожелал нарушить инструкцию и своими глазами увидеть на боевых постах солдат-ополченцев, которых он прибыл учить военному делу в течение «срока командировки», то есть, на шесть месяцев.

Побывал, пообщался, поглядел на «театр боевых действий» из «ложи» в блиндаже. «Он по-другому говорить стал, он ходить по-другому стал, он преодолел страх и почувствовал себя настоящим военным, который приехал не штаны елозить в штабе», - говорит Виктор, и в это время громкий голос с грузинским акцентом:

- Дорогой, возьми, пожалуйста, трубку, Сталин просит.

Виктор «берет трубку» и к рассказу об этом советнике больше не возвращается.

В другой раз говорит Виктор о своем хорошем знакомом, который умудрился из танка на полигоне, в месте, где и положено находиться бронетехнике, подавить огневую точку противника – пулемет, который достал ополченцев на передке. Расстояние – 9 километров. «Ты где так хорошо научился из танка стрелять, ты же не танкист, ты артиллерист?» – спросил Скрипа знакомого. Тот отвечает: «Нам в Чечне придали несколько танков, а экипажи были подготовлены так, что даже танковую пушку не знали, как наводить. Там и разобрался, как и что. Законы баллистики общие, траекторию полета любого снаряда можно рассчитать и выставить нужные углы, если знаешь параметры заряда и ствола. Мы документацию из танков вытащили, проштудировали, поняли». Виктор хотел еще что-то об этом знакомом мне сообщить, но зазвучал голос с грузинским акцентом:

- Дорогой, возьми, пожалуйста, трубку, Сталин просит.

Третий случай: беседует Виктор по скайпу со своим однополчанином Олегом Ботом. Олег служил заместителем командира роты в Афганистане, той самой, которой командовал Виктор.

Слышу разговор двух «ветеранов»:

- Что-то ты не выглядишь изможденным войной, - это Олег говорит.

- Да какое измождение, война войной, а мы толстеем.

- Чем занимаешься? – спрашивает Олег.

- Мины ставим, мины снимаем.

Хотел Олег еще какие-то вопросы задать, как специалист специалисту, но из другой комнаты послышался голос с грузинским акцентом:

- Дорогой, возьми, пожалуйста, трубку, Сталин просит.

Сеанс связи с Олегом прервался, Виктор побежал на зов Сталина.

Я, конечно, давно понял, что «Сталин» - это, всего на всего, звук "мелодии" вызова в его корейском мобильнике, брате-близнеце моего - такая же серебристая «раскладушка» с черным глазком видеокамеры на корпусе. Но… серебристый брат своим глазком все же напоминал мне о всевидящем оке Брата большого и попытках одного литературного героя Джорджа Оруэлла спрятаться за шкафом во время потаенных мыслей о сущности войны с Океанией.

И вот седьмая ночь в пансионате на берегу моря. Я вижу во сне женщин в раздевалке. Зачем я зашел в эту раздевалку, не знаю, открыл какие-то двери, а за дверью ряды одинаковых «шкапчиков» и около них – обнаженные женщины с мокрыми волосами и накинутыми на плечи полотенцами. Увидев меня, они отреагировали: кто полотенцем прикрыл грудь, кто простынкой все тело.

Глаза опускаю, иду по центральному проходу, стараюсь не смотреть по сторонам. Но чувствую по звукам, что паники в раздевалке нет, и меня никто особо не стесняется. Наоборот, вижу, как одна девушка, вместо того, чтобы спрятать голую ногу, выставляет ее вперед и начинает раздвигать простынку. Выше, выше, уже видно колено, еще выше. Я останавливаюсь перед ней, поднимаю голову – девушка стоит во всей своей красе и края простыни убрала за спину. Ну, вижу всё, а она смотрит на меня приветливо и хочет, кажется, мне что-то сказать. И раздается голос с грузинским акцентом:

- Дорогой, возьми, пожалуйста, трубку, Сталин просит.