Люди Волка

Она серьезно кивнула. При воспоминании о пережитом у нее прошел холодок по коже.

— Ужасное это место, Почтенный. Там…. призраки. Это отверстие в Леднике. Путь долог, много дней, а внутри царит холод, а во мраке сидят ужасные существа, готовые схватить и сожрать того, кто ослабел духом.

— И все же ты прошла там благополучно?

— Я… может, я проявила храбрость. И доблесть. У призраков это в цене. Он тепло улыбнулся ей:

— Конечно! Я не хотел принизить твою храбрость, Лунная Вода. Ты достойна того, чтобы весь Народ тобою восхищался. Но скажи мне, что с другой стороны этого хода?

Ее лицо засветилось.

— Такая долина, что ты и представить себе не можешь! Звери не убегают, стоят, пока охотник не подойдет и не убьет их. Бизоны, карибу, мамонты, мускусные быки.

— Не убегают? — воскликнул Красный Кремень. В глазах его все же сквозило недоверие. Она кивнула:

— Вражий Сновидец сказал, что в тех местах никогда не бывало человеческой души.

— Ни души? — Красный Кремень покачал головой. — Это вражьи уловки. Может, он хотел тебя…

— Нет. — Ледяной Огонь поднял руку. Обрывки видений снова встали перед его взором.

Он молча глядел на Лунную Воду, восторженно рассказывающую про новые земли своему отцу. Да, сильная женщина! Где она была лет двадцать назад, когда он потерял свою любимую… Нет, довольно. Мертвые мертвы

Лунная Вода потянулась вперед и опустилась на колени перед Ледяным Огнем.

— Почтенный! Мы должны провести Народ через этот ход прежде, чем…

— Да, должны.

Она улыбнулась, радуясь его согласию как нежданному подарку.

— Сначала надо отогнать от хода Врага, — начала она рассуждать вслух. — Потом…

— Опиши мне Вражьего Сновидца.

— Он очень молод. Ему, может, от роду всего девятнадцать Долгих Светов. Черноволосый, длиннолицый… Глаза большие и светятся… странным светом. — Поколебавшись, она добавила:

— Как твои, Старейшина.

Ледяной Огонь кивнул. Пока девушка описывала этого Сновидца, его лицо постепенно возникало у него в памяти. Он вновь видел радугу в руке, и его охватывал трепет. Никого не стесняясь, он прошептал:

— Иди ко мне. Мы должны вместе обсудить судьбы наших народов. Иди ко мне, Сновидец… сын мой.

51

Волчий Сновидец прислонился к одному из обрывистых камней, ограждавших горячие ключи. Он уединился у верхней заводи, скрытой в скалах над водопадами. Заводь эта была невелика и тонула в тени гор. Только высоко над головой мелькал кусочек голубой кожи Небесного Человека.

— Цапля, — с болью в голосе прошептал он, — укажи мне путь. Я должен понять, куда мне идти.

Обрывки разговора с Вороньим Ловчим вставали в его памяти. Он вновь и вновь вспоминал лицо своего брата — его тщательно сдерживаемый гнев, тьму его души. Кровь орошала его путь. Души стенали во тьме никто не спел им погребальную песнь, не проводил их к Блаженному Звездному Народу. Боль, боль шагала следом за Вороньим Ловчим. И она разрывала душу Волчьего Сновидца.

Все пришло в смятение. Его душа лишилась мира, лишилась покоя. Единый погрузил его в пучину чувств, заставлял без конца припоминать какие-то слова, и он не мог отогнать их, как не мог отогнать лицо Вороньего Ловчего.

Смятение охватило и тело его, и душу. Его мутило, в глазах стояла беспросветная тьма, а в сердце — бесконечная горечь, горечь поражения. Он чувствовал себя усталым и одиноким, как только может быть одинок человек.

Как быть ему с Пляшущей Лисой? «Ты в самом деле не хочешь, чтобы я послал ее к тебе? Ты знаешь, она охотно упадет в твои объятия. Честно скажу тебе, другой такой женщины я не встречал. Она достойна твоей…»

Он зажмурился и прижал ладони к глазам, скрипя зубами. Ничто не могло утихомирить голос, отдававшийся в его душе. Ужасная мысль преследовала его, и она так же жгла его душу, как некогда — любовь к Пляшущей Лисе. Плоть его терзалась от этой мысли. Он начал тихо выть от отчаяния.

«Я видела конец Народа…»

— Цапля! Помоги мне!

Лицо ее — холодное, неподвижное, синеватое от факельного света — возникло перед ним. Он вновь глядел в ее мертвые глаза, видя, как свет, идущий из глубин души, испепеляет тело.

— Медвежий Охотник… — звала она.

— Смерть, — прошептал Волчий Сновидец. Образ Пляшущей Лисы, возникший в глазах Цапли, заполнил все его существо. — Любовь и Сон вместе — это смерть. — Сердце его билось так, что все тело содрогалось. Смятение и боль распространялись по каждой жилке. — Это она — нет, не она… Смерть — это конец… не важно чего…