Люди Волка

— Не дурачься. Мне дела нет, что там сказала о его Силе Обрубленная Ветвь. Но Бегущий-в-Свете даже не поморщился, когда старик стал колдовать. Не поморщился! — Он снова поглядел на Смеющуюся Зарю. Она неподвижно сидела уставясь на кусок мяса. Бесконечное горе отражалось в ее глазах.

Он опустил глаза и прикусил губы. Как будто снежный сугроб — огромный сугроб, тяжелый, как бивень старого мамонта — лежал у него на сердце.

— Ну и что же нам делать?

Тут Смеющаяся Заря вмешалась в их разговор:

— Если нет зверя, негде найти еды — что же делать? Вопрос в том — идти на юг или назад, туда, откуда мы пришли. Что там на холмах к югу отсюда, мы не знаем. Может, там есть хоть подмороженные ягоды — в местах, где Ветряная Женщина разметала снег. Если уж ничего другого…

— И насколько же этого хватит? Что если Бегущий-в-Свете ошибся? Если его Сон — одно воображение, детская выдумка? — резко спросил Поющий Волк.

Издающий Клич уставился в пол:

— Ну тогда мы пойдем обратно. Праздник Обновления происходит каждый год в одном и том же месте. Если Свет ошибся и через Большой Ледник нет прохода, мы можем во время Обновления встретиться с Родом Бизоньей Спины и примкнуть к ним. Они нас примут к себе.

Поющий Волк вздохнул и прервал свою работу, молча уставившись на рукоятку кремневого резца.

— Мой ребенок умер от голода!

Он подбросил бивень в воздух. Издающий Клич ловким движением поймал его и повернул на свет.

Поющий Волк быстро взглянул на Смеющуюся Зарю и склонился над скудными кусками волчьего мяса, разложенными возле красного дымящегося огня.

Зеленая Вода тоже стала тихонько подкрадываться к мясу. А ее муж рассматривал при тусклом свете догорающего в яме костра резной бивень. Лучший художник в племени, Поющий Волк изобразил на бивне четвероногую тварь с длинной мордой и темными ушами. Понять, что это за зверь, было не так-то просто, — может, лиса, а может, и собака… Но нет, ни то ни другое.

— Волчье мясо? — состроил гримаску Издающий Клич. — Это все одно что жевать чьи-то старые, потные мокасины… Только мокасины на вкус поприятнее.

С видимой неохотой он подошел к Поющему Волку и стал отрезать длинные куски темного мяса от волчьего бедра. Чуть-чуть улыбнувшись, он протянул один кусок Смеющейся Заре, другой — Зеленой Воде.

Две старухи сидели рядом друг с другом в натопленном чуме. Сморщенные лица жирно блестели при свете костра. Их тени ложились на противоположную стену

Чума.

Костлявые пальцы Обрубленной Ветви вытаскивали содержимое из длинной бедренной кости. Помогая себе пальцем, она извлекла костный мозг, разделила его надвое и протянула половину Серой Глыбе.

— Не многовато ли для заклятого мяса, а? — мрачно усмехнулась она.

Серая Глыба облизала пальцы:

— По мне, голод — это похуже, чем любое заклятие.

— Я всегда знала, что ты гнусная старая ведьма.

— Ну а ты — нет. Кто сто раз говорил мне…

— Забудь, что я говорила прежде. Теперь все по-другому.

Серая Глыба улыбнулась и заглотила еще кусок волчьего мозга.

— Наконец-то ты взялась за ум, а я — какая жалость! — и порадоваться-то этому не могу!

— Иди с нами! Ха-ха, там, на юге, есть Сила. Я это сердцем чую! — Обрубленная Ветвь обломком кости вычищала губчатое сухожилие, не обращая внимания на попадающие в рот вместе с мозгом острые осколки. — Одна выгода, коли нет зубов, — с усмешкой прошамкала она. — Не в чем застревать костям.

— Угу, — хмыкнула Серая Глыба. — А когда все эти косточки будут выходить из тебя, они хорошенько обдерут твой старый зад!

— По крайней мере выйдут. У меня же нет запора, как у тебя. Оттого-то ты такая сварливая. Будто целый год не спала с мужчиной!

Серая Глыба махнула рукой:

— Кому они нужны, эти мужчины. Только и могут, что засеять семя, а ты девять месяцев ходи брюхатая. А может быть и похуже…

— Идем с нами на юг, — повторила Обрубленная Ветвь, посмотрев на свою подругу из-под свисающих серых косм. — Ты мне нужна. Мне будет одиноко среди этого молодняка. Не с кем словом обмолвиться. Идем. А уж там…

— Чем дальше к югу вы проберетесь, тем суровее пойдут места. Придется карабкаться по скалам, а я уже не такая проворная, как прежде. — Она в раздумье покачала головой, ласково глядя на Обрубленную Ветвь. — Да и потом, я в долгу перед Кричащим Петухом. Он спас мне жизнь, когда я лежала в лихорадке.

— Это было прежде. Его Сила ушла. Уже много дет назад.

— Не знаю. — Серая Глыба подогнула ногу, поморщившись от боли в опухшем суставе. — Помнишь, как заболел мой последний зуб? Половину лица разнесло…

Обрубленная Ветвь прыснула и, хихикая, затрясла головой при этом воспоминании.

— Ну и рожа у тебя была тогда — просто моржовый пузырь…

— Да, а помнишь, что сделал Кричащий Петухом?

— Не дуйся на меня, старая карга, конечно же помню. Никогда не забуду, как ты взвыла, — что твоя волчица! — когда он натянул тебе на нос ракушку. — Обрубленная Ветвь хлопнула себя по колену. — Сколько молодых охотников держали тебя, пока Кричащий Петухом тебя исцелял? Пять? Десять?

— Какая разница. — Серая Глыба ощетинилась, морщины на ее лице натянулись от напряжения. — Он спас мне жизнь, вот что важно!