Люди Волка

А потом слова вернулись к нему. События прежней жизни вспыхивали в его сознании. Обрывки каких-то разговоров липли к нему. Звуки льющейся воды исчезали в их борьбе. Ничего не помогало. Только ночной холодок и неудобный камень, на котором он сидел, — вот и все союзники в этой безмолвной ночной схватке, схватке с самим собой.

Лицо Пляшущей Лисы вставало перед ним. Он чувствовал смущение, горечь и мучительное желание увидеть ее вновь. Он пытался отогнать этот образ, но душа его разрывалась от боли.

Он слышал голос Чайки, нежный, утешающий. Грезы все продолжались, все новые скрытые, таимые от самого себя мысли и воспоминания пробуждались в нем.

Он вспоминал слова Цапли: «Твой единственный враг — ты сам», вновь и вновь пытаясь совладать с собой. Спина его болела. Он начал чувствовать голод.

Так прошли долгие часы.

Он с удивлением увидел, что уже рассветает. На небе появились красные и голубые просветы. Он в отчаянии пытался заставить себя не думать о предстоящем дне. Но воображение уносило его все дальше. Мягкий ветерок доносил знакомые голоса.

Между тем тело его онемело, а под ложечкой все сильнее сосало от голода.

Он чувствовал себя все хуже.

Он сам не заметил, как его стало кренить на сторону. Разбудили его мошки.

— Хорошенький же из тебя Сновидец! — пожурил он себя. Он готов был стонать от изнеможения. В ярости он прихлопнул назойливое насекомое и раздавил его трепыхающиеся останки.

Рассвело. Где же Цапля? Неужели забыла о нем? Может, пойти поискать ее?

— Нет, я не должен уходить отсюда.

Солнце жгло его, жажда становилась нестерпимой. Насекомые все гуще слетались на запах его пота. Они стояли вокруг него шевелящимся облаком. Черные мухи и москиты сосали его кровь. Комары заползали к нему в нос, впивались в шею и спину. Он в отчаянии повернулся, пытаясь закрыть голову капюшоном. Сладкое забвение…

Его разбудил резкий удар под ребра. Уже стемнело. Багровая полоска стояла над горизонтом на западе.

— Заснул? — спросила Цапля, глядя на его раздувшееся от комариных укусов лицо. — Ты видел Сон?

— Да… Это опять был…

— Но ты хотя бы обрел тишину?

— Здесь нет тишины! — отчаянно закричал он.

— Великий Мамонт, ты еще хуже, чем я думала. — Она повернулась и пошла прочь.

Он нетвердым шагом пошел следом за ней, удрученный, униженный, чувствуя себя последним ничтожеством.

26

Пляшущая Лиса и Кого-ток сидели вдвоем у подножия высокого базальтового гребня. Склоны его были почти сплошь покрыты черными каменными глыбами; в редких просветах между ними проглядывали зеленые лоскутки травы. В затянутом облаками небе кружил орел, временами опускаясь пониже и бросая любопытный взгляд на двух беседующих женщин.

— Не очень-то хорошо вышло. — Пляшущая Лиса разглядывала наконечник стрелы, который она мастерила. Наконечник был весь в мелких чешуйках, блестящих на солнце. Кусок базальта, отколотый от скалы, плохо поддавался обработке — не то что цветные сланцы и крупнозернистый кварц, которыми пользовался Издающий Клич.

— Сойдет Сгодится и так. Это неплохой наконечник, Лиса. Только заостри получше края, чтобы он хорошо входил в тело зверя. Теперь надо закрепить его на рукояти. Я помню, что говаривал мой непутевый муженек: «Если сделать связку слишком толстой, копье зависнет и не войдет в зверя как надо». Копья покойничек делать умел — тут уж надо отдать ему справедливость. Но при том, девочка моя, не забудь: сделаешь крепление слабым — и наконечник, ударившись о кожу, свернется на сторону.

Пляшущая Лиса, нахмурившись, поднесла ко рту порезанную руку и стала сосать задетое место. Обычный для такой работы порез: она загнала острую чешуйку в промежуток между большим и указательным пальцем. У ног ее лежали отходы, в том числе немало почти готовых наконечников, которые она испортила, слишком сильно резанув. Она снова подняла наконечник и усмехнулась.

— А сейчас, — сказала старуха, — надо вдохнуть в этот наконечник жизнь. Надо вызвать его к жизни, чтобы он знал, что должен войти поглубже в тело зверя и выпить его жизнь. Вложи в это всю душу, девочка моя! Пой!

Пляшущая Лиса кивнула и запела, чувствуя, как вся Сила ее души переходит на острие копья. Она смочила наконечник кровью из своей порезанной руки. Ей хотелось самой превратиться в этот черный камень.

— Теперь пора приняться за рукоятку и крепление, — объясняла Кого-ток. — Твоя Сила должна войти во всю вещь, а не только в одну ее часть. Без крепкой прямой рукоятки любой наконечник без толку. Без наконечника какая польза от рукоятки? Надо сделать крепление из сухожилий. Потом как следует вставить основание наконечника в пазы, стесать все лишние выступы… Это важно… И еще следи, чтобы копье летело прямо и не падало раньше времени.

— Я и не догадывалась, как это сложно! Кого-ток почесала свой мясистый нос:

— Представь себе, что это — мужчина и женщина Крепление копья — это как брак. Оно соединяет разные области Силы, скрепляет вместе души камня, дерева, зверя и птицы. Единение всего — это и есть Сила. Мужское и женское вместе, понимаешь?

Пляшущая Лиса рассеянно поглядела на копье.