Люди земли Русской. Статьи о русской истории

Первым общественно-историческим актом просвещенной этими идеями дворянской интеллигенции было поистине зверское убийство Павла Первого, совершенное при помощи кулаков, каблуков и шарфа отвергнувшими долг, честь и верность офицерами. Это варварское и подлое во всех отношениях убийство утверждено в сознании последующих поколений русской «прогрессивной» интеллигенции, как «протест против реакции» – акт положительный, т. е. достойный подражания.

Подражание, к счастью для России неудачное, последовало 14 декабря 1825 г. О моральной ценности этого подражания, выраженной в «Русской Правде» Пестеля, достаточно сказано Б. Башиловым. Повторяться не стоит. Но нужно отметить, что пример мартовских вольтерьянцев в сознании последующих поколений перерос уже в культ декабристов.

В дальнейшем темпы нарастали. Декабристов сменили нигилисты, нигилистов – народники, народников – социалисты. Эта генеалогия определена и утверждена самой прогрессивнейшей интеллигенцией, как большевистского, так и меньшевистского покроя.

Кулаки сменялись пулями, пули – бомбами, бомбы – Чекой и прочими буквенными комбинациями – «стенкой», «подвалом» и другими сейфами «прогрессивных ценностей», достигнутых в результате двухсотлетнего развития бесспорно «передовой» части русской дворянско-разночинно-пролетарской интеллигенции…

Фельдфебель в этом развитии не участвовал. Он не принадлежал к русской интеллигенции.

/Алексей Алымов]

«Наша страна»,

Буэнос-Айрес, 29 апреля 1950 г.,

№ 43, с. 7–8.

Достижение «Октября»

Американец Дэн Гриффитс, говорят, приводит в своей книге 261 определение социализма[212]. Я этой книги, к сожалению, не читал, но глубоко уверен, что 262-го, самого полного при своей краткости, в его книге нет.

Слышали его немногие и дано оно проф. В. Ключевским в коридоре Московского Императорского университета при следующих обстоятельствах.

После одной из его лекций, студенты, увидав, что любимый профессор «в ударе», окружили его при выходе из аудитории и стали засыпать вопросами. Попросили также формулировать понятие социализм.

– Социализм, это такой государственный порядок, – отчеканил уже слегка дребезжащим голосом Василий Осипович, – при котором всем, без различий пола, возраста, национальности, религии, рода занятий и культурного уровня, жить будет в равной мере, – тут он сделал короткую паузу, – невыносимо!

Тогда никто из нас, студентов, этой формулы не понял и не оценил. Гнет кровавого царизма отнимал у нас подтверждающие ее аргументы, экспортируя их носителей то в Шушенское, то в Женеву. Потом царизм пал. «Февраль» импортировал главных носителей идеи социализма при любезной помощи германского генштаба. Они блестяще аргументировали В. О. Ключевского. Русский мужик понял аргумент сплошной коллективизации. Рабочий воспринял аргумент стахановщины и к нему прилежащие. Интеллигенция не поняла, за немногими исключениями, несмотря на блестящую аргументацию Ежова и Жданова.

Придется несколько отвлечься от темы в силу того, что в термин «русский интеллигент» вкладывают, обычно, множество различных, чисто противоречивых, понятий.

См. What is Socialism? A Symposium / Ed. D. Griffiths. London: G. Richards, 1924.

Во время моего студенчества, в первом десятилетии XX в., охотно-рядские «молодцы» с рыбных складов Громова и Колчанова кричали:

– Бей телигенцу! – и били неосторожно подвернувшихся им молодых людей в фуражках с синим околышем. Именно в этом околыше для них содержалась альфа и омега диплома на интеллигентность.

В 1917 г. приблизительно то же самое кричали «молодцы» из торговых домов Гоцлибердана[213], Керенского, Ленина и К° и избивали, на этот раз уже до смерти, тех самых молодых людей, надевших тогда защитные фуражки с офицерской кокардой. Головной убор снова служил дипломом.

Литературное же определение выросло из очень часто слышанной мною фразы:

– Вы, как человек интеллигентный, конечно, в Бога не веруете…

Эта формулировка очень глубока и не только для русской интеллигенции. В этом конечно безоговорочном неверии в Бога действительно заключается альфа и омега широчайшего и всестороннего движения общественной мысли (в России с половины XVIII в.), именуемого во всех дореволюционных и пореволюционных учебниках историей русской интеллигенции. Некоторые наиболее осторожные историки добавляют еще эпитеты «передовой», «прогрессивной», допуская этим и какую-то «отсталую» ее часть, но большинство этой части визы на въезд в царство мысли не выдает.

Поэтому придется сказать коротко о русской интеллигенции вообще, а предварительно определить само это понятие:

– Интеллигентом называют, обычно, человека, производящего материальные, духовные и интеллектуальные ценности, но т. к. степень качества этих ценностей условна, то приходится заменить слово «ценность» более расплывчатым – «продукция».