Люди земли Русской. Статьи о русской истории

Русская интеллигенция зародилась вместе с русской культурой, т. е. с принятием христианства Великим князем Владимиром. Он и был первым русским интеллигентом, производившим духовные ценности. За ним следовал Ярослав Мудрый, автор «Русской Правды», сводившей к минимуму смертную казнь и отрицавшей наказание тюрьмой; князь-государственник, публицист Владимир Мономах, учивший своих наследников тому, что правительство и государство служат народу, а не наоборот (как раз тому, что теперь отрицают и словом и действием социалистические интеллигенты всех видов): Лука Жидята, дружинный офицер, провозгласивший в 1187 г. единство и неделимость России в Насмешливое прозвание партии меньшевиков, по фамилиям ее лидеров.

«Слове о полку Игореве» (против чего сейчас ожесточенно борются конфедеративный интеллигент Керенский и самостийники с эрзац-мозгами фирмы А. Розенберг); Сергий Радонежский и, ничего не написавший на бумаге, но вписавший свою идею в само бытие России, собиратель ее, Иван Калита; пламенный публицист Божественной сущности власти, фанатик-радикал того времени – Иван Грозный; христианский юрист, эстет и гуманист Алексей Михайлович Тишайший; А. В. Суворов, автор глубокого психологического исследования «Наука побеждать», подкрепленного сотней соответствующих опытов; Серафим Саровский – старец Зосима в литературной обработке Ф. М. Достоевского; Император Николай «Палкин» с выпестованными им Пушкиным, Лермонтовым, Гоголем, Глинкой и многие другие, вплоть до «лишенных направления» правдолюбцев Лескова и Чехова, а также и исключительных интуитов-провидцев А. Блока и о. Иоанна Кронштадтского, говоривших одно и тоже в разных формах и ритмах.

Эту линию производителей духовных ценностей за некоторыми исключениями, называть интеллигентами было не принято. Мои сверстники могут себе представить, как хохотал бы и улюлюкал весь Московский университет, если кто-либо тогда (1905–1910 гг.) осмелился обмолвиться, что Серафим Саровский или Иоанн Кронштадтский – интеллигенты, или, что психологическое исследование А. В. Суворова выше хотя бы психо-этюдов Макса Нордау[214], или, что Д. И. Менделеев мыслил не только химически, но и монархически.

К производителям нематериальных ценностей этого вида применялись, обычно, термины: мракобес, реакционер, бурбон, опричник, деспот… Имя же русского интеллигента было полностью монополизировано за той группой, принадлежность к, которой определялась паролем «отсталая Россия» и отзывом «долой самодержавие». Производству нематериальных ценностей, эта группа предпочитала стандартное размножение западноевропейских нематериальных суррогатов. Пращур ее точно не установлен: то ли Змей Горыныч, то ли Идолище Поганое, возможно, что и Тьмутараканский Болван. Особое размножение ее началось с тех пор, как, взяв себе в фельдфебели Вольтера, разложенная столетием цареубийств и попрания принципов проклятого русского царизма, дворянская гвардия построилась в две шеренги и замаршировала на Сенатскую площадь.

К началу XX в. эта кооперация производителей нематериальных эрзацев необычайно разрослась и полностью закрепила за собой, только за собой одной, имя русского интеллигента. Я с этим не согласен, но спорить не приходится, принимаю ее терминологию, не сажая, однако, за один стол с Епиходовым и «хочущим свою образованность показать» телеграфистом Ятем, ни мракобесов Леонтьева, Лескова, Менделеева, Достоевского, ни Блока, ни В. Розанова. Против Епиходовых и Ятей любых размеров и окрасок я пытаюсь бороться словом по мере моих очень слабых сил. Но на успех надеюсь, т. к. у меня есть, обо мне неосведомленный, но довольно мощный союзник – товарищ Сталин!

Он в основном уже выполнил свою задачу по приведению к молчанию русской «прогрессивной» и революционной интеллигенции, пользуясь аргументами давно уже известными братьям Дуровым, Дж. Филлису[215]и другим кустарям зоопсихологической практики: голодом, «дрыном» и премированием. Иногда прибегал к более сильным доводам, выработанным самими революционными русскими интеллигентами в их борьбе против кровавого царизма – к индивидуальному и массовому террору, а также и к полному зажиму рта всем инакомыслящим. Именно этими идеологическими доводами он свел к нулю активность ядра идейных потомков Змея Горыныча – подлинно революционной интеллигенции, преторианцев ВКП(б). В рядах партии остались теперь три основных группы: профессионально-чиновничья, уголовная и патологическая. Первая опасности для будущей России не представляет в силу своей наследственной способности к полной органической перекраске. Работать же она умеет. Радикальным аргументом против второй всегда служила намыленная веревка. В современной научной медицине, не нашедшей еще ни антикретинина, ни контр-идиотина, та же веревка применяется, как лечебное средство, для третьей группы.