Люди желтых плащей (СИ)

   -- Но откуда... откуда об этом знаешь ты? -- коснеющим языком спрашиваю я. -- Откуда знаешь про вожаков?

   -- Очень просто, -- отвечает Женя. -- Я один из них.

Глава 19

Между молотом и наковальней

   17:40

   Смотрю на себя в зеркальце заднего вида и не узнаю. Овал лица жестко очерчен, кожа бледная, щеки впали. Руки на руле тоже чужие -- костлявые, венистые. Когда я успел так исхудать? С меня слетело килограммов пять, если не больше. А, впрочем, чего удивляться. Последние несколько дней мы крутимся, как белки в колесе. Постоянное физическое перенапряжение, недоедание, стресс и недосып -- вот рецепт новой диеты "зомби-фит". Особые экстремалы могут добавить в список травмы разной степени тяжести и хроническую боль -- сотрясение мозга вполне подойдет.

   Я снова за рулем "Ниссана", правда, на сей раз модель поновее. Вполне симпатичный "парктеник", хотя многие и считают его пропорции несколько женственными. Со мной в машине Женя, Арт, Ева и Лилит. Остальные, под предводительством Михася, в таксистской "Нексии" позади.

   Михась дважды коротко сигналит.

   -- Трогай, -- подгоняет сидящий справа Женя. -- Они уже рядом.

   Да, они совсем рядом. Брат не бредил и не лукавил, говоря о массовой миграции "прокаженных". Спустя некоторое время после его признания мы снова начали слышать странный шум -- гул растревоженного осиного улья. Пока очень далекий, едва уловимый, не позволяющий определить точное местоположение. Но Женя уверяет, что новое стадо движется в том же направлении. И оно в два раза многочисленнее первого.

   У нас нет причин ему не верить. Честно говоря, всякие сомнения на его счет отпали еще тогда, когда он вышел на дорогу, кишащую "прокаженными", и принялся раздавать тварям тумаки. Я даже не уверен теперь, кто он больше -- человек или зомби. Одно я знаю точно -- он вожак, редкий вирусрезистентный гибрид. Если он говорит, что позади нас стадо -- значит, позади нас стадо. И если он скажет мне бежать -- я побегу.

   Снова заглядываю в зеркальце. Оттуда на меня смотрят два печальных, глубоко запавших в глазницы черных глаза. Опускаю руку на рычаг переключения передач (кожа да кости, а не рука), включаю первую.

   "БИП-БИП-БИП" -- торопит сзади Михась.

   -- Поехали, -- говорит Женя.

   Мы трогаемся.

   17:45

   Колонной движемся по прорубленной просеке, объезжая и переезжая трупы "прокаженных", во множестве валяющиеся на дороге в лужах красно-розовой жижи. Под колесами "Джука" хрустят конечности убитых, раненых или просто свалившихся с ног от усталости. Мы слышим их возгласы и вздохи, бульканье и хрип, когда машина ломает грудные клетки, выдавливает из животов, точно из тюбиков с краской, внутренности.

   Раньше меня бы стошнило от одного вида сего зрелища. Сейчас я не ощущаю ничего, кроме мстительного удовольствия, размазывая по дороге очередную тварь. Искоса поглядываю на Женю. Как он отреагирует на столь бесцеремонное обращение с его... сородичам?.. подданным? Но он абсолютно равнодушен к происходящему за бортом, отрешенный взгляд устремлен вдоль дороги.

   Пассажиры сзади не столь хладнокровны. Арт сосредоточенно созерцает свои коленки, Ева и Лилит, прикрыв глаза руками, то и дело охают, особенно когда машина в очередной раз мягко подскакивает на чьем-то теле. Дабы облегчить их муки, я включаю магнитолу. Громче музыка -- ровнее дорога.

   Спустя пять минут равномерного движения (страшно представить, во что превратились наши колеса) трупы на дороге попадаются все реже и вскоре исчезают совсем. Еще через пять минут мы выезжаем на кольцо, соединяющее Таганрогскую с Малиновского. Первый съезд с кольца -- на Таганрогское шоссе. Это прямой выход из города, к спасительному рубежу за зоной отчуждения.

   Я замедляю ход под изумленные возгласы сидящих позади, сознавая, что достигнуть его будет самым сложным испытанием из всех, что выпадали нам до сих пор.

   17:50

   За чертой города нас встречает привычный степной пейзаж. Конец широкой четырехполосной магистрали теряется у линии горизонта. С обочин простираются, на сколько хватает глаз, безбрежные урочища идеально плоской земли. Поля, с которых уже собрали урожай, представляют собой огромные серо-коричневые четырехугольники вспаханного чернозема, разделенные линиями лесопосадок. Свинцовое небо гранитной плитой нависает над тусклыми крышами брошенных машин, тут и там попадающихся на дороге. В сравнении с городскими заторами, их здесь не так уж и много -- во всяком случае, проехать вполне возможно.

   И все же я не решаюсь надавить на педаль газа. То, что помешает нашему дальнейшему движению, будет пострашнее автомобильной пробки.

   -- Твою мать... -- слышится сзади голос Артема.

   -- Может, беженцы? - с надеждой в голосе произносит Ева.

   Женя качает головой.

   Метрах в пятистах впереди люди. Отсюда их фигурки не больше почтовой марки, но это не те люди, о которых говорила Ева. Слишком хорошо мы знаем повадки "прокаженных", чтобы спутать их с кем-то еще, даже с такого расстояния. Словно муравьи, десятки тварей снуют по дороге, на первый взгляд абсолютно беспорядочно. Однако это броуновское движение вскоре обретает смысл.