Людмила Чурсина. Путь к себе

Пересмотренный совсем недавно, фильм «Утренние поезда» заставил пристально вглядеться в те моменты, которые ускользали в силу юного возраста и по причине сосредоточенности на любовной линии, непривычной по тем временам в период его выхода на экран. Теперь же именно «мелочи», сопутствующие этой непривычности, вызывают интерес. И, конечно, пристрастность к моей героине…

Внутреннего расставания Людмилы Чурсиной с Александром Бурдонским, которого она называет (при обилии прославленных имен режиссеров, с которыми работала в Ленинграде и Москве) своим главным Мастером, не произошло. Настолько, что потребовало от актрисы продолжения их общей темы в работе над спектаклем «Осенняя история», поставленным Валентином Варецким на Экспериментальной сцене ЦАТРА по известной пьесе итальянского драматурга Альдо Николаи «Железный класс».

Два с лишним десятилетия минуло с той поры, когда появилось в антрепризе Леонида Робермана это название в постановке Николая Чиндяйкина и в исполнении трех выдающихся звезд — Сергея Юрского, Николая Волкова и Ольги Волковой. Спектакль был по праву оценен и самыми суровыми критиками, и восторженными зрителями, но, как писал спустя время Сергей Юрский: «Он был скромен, нужен людям и надежен. Пришла пора, и кончилась гарантия. Он сломался».

«Осенняя история» на сцене ЦАТРА живет еще совсем недолго, но ушел из жизни один из исполнителей, Виталий Стремовский, и остается надеяться, что на его роль будет введен другой артист, потому что пьеса Альдо Николаи не остается в своем времени, она обретает новые, более горькие смыслы, которые оказываются столь же нужными и надежными, пользуясь словами Сергея Юрьевича Юрского.

«Железный класс» — это старики, два пенсионера, Бокка и Палья, живущие с детьми и внуками, и одинокая Амбра, до недавнего времени работавшая воспитательницей в детском саду и никогда не имевшая собственной семьи. Ее играет Людмила Чурсина. Встреча этих персонажей и завязывающиеся доброжелательные (отнюдь не с первой встречи) отношения основаны, едва ли не в первую очередь, на той старомодной системе ценностей, где более всего ценны мужская дружба и умение сопротивляться невзгодам обессиливающей, лишающей жизненной энергии старости. И в этом пенсионерам приходит на помощь женщина.

Людмила Чурсина играет не ту благостную старушку, что говорит о себе: «Скучаю без детишек. По счастью, в нашем доме их много, и они ходят ко мне в гости. Мечтала иметь своего… Но оказалось — не судьба. Впрочем, я прожила спокойную жизнь, хотя и не замужем. Смотрите, как располнела — потому что никаких забот. Кушаю, что хочу, ни в чем себе не отказываю и всю пенсию трачу на себя. Зачем откладывать? Для кого? У меня уютная квартирка… Видите окно с гвоздикой? Это моя спальня…». В ней с самого первого появления ощущается нечто мистическое: то ли посланница Судьбы, то ли предвестница смерти одного из двух стариков. Но этот мотив никак не педалируется: просто в интонациях Амбры, в пристальности ее всматривания в собеседников ощущается нечто… высшее, что ли. И возникает невольное чувство тревоги, настрой на притчевый характер этой, казалось бы, такой простой, незатейливой истории о непонимании в семье, ставших чужими детях, готовых отправить своих отцов в приют для престарелых. Вот уж и впрямь одинокое житье-бытье Амбры кажется предпочтительнее многочисленных родственников, сыновей, их жен, внуков, как у Бокки и Пальи.

Ее окно с гвоздикой то появляется, то словно становится размытым, то сменяется некоей картинкой, но оно постоянно здесь — рядом с беседующими на скамейке сквера персонажами как знак, символ присутствия этой странной женщины рядом с ними. Потому что «уходящей» и в то же время не покидающей нас «натурой» тех, кто еще недавно или давно был рядом, оказывая на нас свое необходимое влияние во вкусах, пристрастиях, привычках, в самом образе жизни — на самом деле, никуда не уходит, а остается глубоко внутри каждого.

Можно было бы предъявить немало претензий к режиссеру, который как-то неуловимо ускользнул от определенности концепции, то ли растерявшись перед незнакомыми известными артистами — Людмилой Чурсиной, Александром Диком и Виталием Стремовским, то ли доверившись им. И в этом последнем — не прогадал. Они вложили все свое мастерство в роли, явив тот не слишком ценимый сегодня критиками старомодный актерский театр, главное свойство которого — многокрасочная жизнь на сцене, полнокровное человеческое общение, объем характеров и психологические «связки» между персонажами.

Бокка и Палья время от времени повторяют фразу: «Нас было много… Хорошее было время…». И слова эти звучат для тех, кто умеет слушать и слышать, воспоминанием не только о друзьях и близких, но и о «золотом веке» многонационального советского театра, возросшего от корней русского психологического…