Людмила Зыкина. Издалека долго…

— Успеху ее, конечно, способствовали. В 63-м на репетицию ансамбля в Париже привели милую девушку, в светлом платьице, белых чулках. Она застенчиво улыбалась, а импресарио объяснил, что это новая восходящая звезда французской эстрады и что ей необходимо завоевать симпатии зрителей участием в нашем концерте. Импресарио попросил пропеть в концерте всего одну песню.

— Этого будет достаточно, — сказал он, — чтобы Париж узнал ее имя.

И в ближайшем концерте песня в исполнении этой девушки с ансамблем успешно прозвучала. Так Париж узнал новое имя, а затем его узнал весь мир. И мы рады, что способствовали ее успеху на начальном, самом трудном отрезке ее блистательного творческого пути. (Матье ни разу не пропустила ни одного концерта ансамбля во Франции, пела, бывала на репетициях. Зыкина встречалась с Матье в 1978 году в Париже, а ее бывшая сотрудница Н. Кущенкова организовывала выступления певицы в Москве в 2009 году. Она же в 2010 году привезла Матье в нашу столицу для получения награды — орден Дружбы народов, который вручал певице в Кремле президент Д. Медведев.)

— Мне кажется, — продолжила разговор Зыкина, — что сюжеты произведений песенного жанра недостаточно часто обращают нас к великим страницам истории. У народа есть что вспомнить, есть и события, и герои, достойные быть запечатленными в песнях.

— К сожалению, в общем их потоке чаще получается крен в сторону любовной лирики. Народ всегда воспевал героев, богатырей, солдат. На песнях, рассказывающих о воинском долге, отваге, защите Отечества, воспитывается молодое поколение, но, увы, сегодня таких песен мало.

Зыкина впоследствии не уставала повторять в разных интервью то же, что говорил ей когда-то Александров, и в частности о том, что мало хороших армейских песен. Где-то даже уточнила лет пять назад: «Всего-то одна приличная песня „Граница“, что поет Леонид Агутин, да 6–8 хороших песен у Расторгуева с Газмановым, но этого слишком мало для нашей эстрады».

— Борис Александрович, — спросил я, — а что произошло в Италии, когда с артистов ансамбля пуговицы зрители поотрывали?

— В 1963 году в Риме нас попросили дать концерт для итальянских военнослужащих. Во Дворце спорта собралось 15 тысяч солдат и офицеров всех родов войск. Мы включили в программу две песни итальянского Сопротивления — «Белла, чао» и «Катюшу» (нашего Блантера, но на слова итальянских партизан). Едва зазвучала ее мелодия, как все 15 тысяч подхватили ее, и мне оставалось лишь повернуться к залу и дирижировать. После концерта итальянцы бросились на сцену, обнимали нас, качали, жали руки, просили на память красные звездочки, кокарды или хотя бы пуговицы от наших парадных мундиров… Пуговиц много им досталось.

Зыкина посмотрела на часы и на меня: пора заканчивать, понял ее взгляд.

— Последний вопрос, Борис Александрович. Вам, чтобы руководить таким ансамблем, приходится предъявлять к себе очень высокие требования?

— Чтобы уверенно стоять за пультом, нужно быть и хормейстером, и композитором, и знатоком народного творчества, и обладать широкой музыкальной эрудицией, и уметь угадывать ритм эпохи, запросы времени. Не превращаться в метроном, а быть искренним, эмоциональным, страстным. Надо выкладываться на концерте полностью. Иначе нельзя. (Спустя какое-то время в разговоре с Гридиным на предмет совершенствования дирижерского искусства Зыкина полностью повторила мужу эти слова прославленного музыканта.)

Прощаясь, Александров спросил Зыкину:

— Как Виктор себя чувствует в новой роли?

(Гридин был в ансамбле Александрова баянистом.)

— Вроде справляется. По-моему, неплохо.

— Жаль, что ушел от нас. Хороший был баянист. А как любил баян.

— Да они сейчас чуть ли не спит с ним, — сказала Зыкина. — Любит играть. Увлеченный, может, слишком.

— Лучше слишком, чем наоборот, — отвечал дирижер.

Александров проводил нас до выхода. На улице ждала толпа с цветами для певицы, которые ей и были вручены. Оказалось, когда мы приехали с Зыкиной и скрылись в подъезде концертного зала, несколько увидевших Зыкину дам стали интересоваться у зыкинского водителя Валентина Ивановича, как долго Зыкина пробудет в этих краях. Тот ответил, что певица приехала на репетицию, которая продлится не меньше часа. Дамы исчезли, а потом явились с внушительным букетом цветов и ждали Зыкину на скамейке в скверике напротив. Когда отъехали, она отдала букет мне, чтобы я положил его на заднее сиденье.

— Откуда столько цветов? — недоумевала Зыкина.

— Откуда, откуда… Да всю клумбу посередине сквера очистили, — сказал водитель.

— Юраш, — обратилась ко мне певица, — выкини их в мусорный бак, как увидишь по дороге. Ворованные цветы мне не нужны.

— Людмила Георгиевна, — говорю, — цветы-то одно загляденье, жаль выбрасывать. Где эти женщины их могли взять, если не с клумбы? За цветами им идти до метро «Новослободская» далековато, да и не очень-то на каблуках со шпилькой комфортно. Удовольствие не выше среднего.

Зыкина промолчала. Цветы остались в машине, из которой я вышел у ближайшей станции метро, предварительно оговорив с певицей план встреч на предстоящую неделю.