Людоед, который объелся (сборник)

Он попробовал выдавить из себя улыбку, но не очень преуспел в этом. Девочка молчала, глядя на него огромными глазами. Ресницы у нее были длинными и темными, губы стиснуты в упорном молчании, тонкий носик был унаследован от матери. Она не мигая наблюдала за Кареллой и молчала.

— Тебя зовут Анной, правда? — спросил. Карелла.

Девочка кивнула.

— Знаешь, как меня зовут?

— Нет.

— Стив.

Она снова кивнула.

— У меня есть дочка. Такая же, как ты,— сказал Карелла.— У меня близнецы. Сколько тебе лет, Анна?

— Пять.

— И моей дочке столько же.

— Ммм,— произнесла Анна.

Помолчав, она спросила:

— Маму убили?

— Да,— ответил Карелла.— Да, милая, убили.

— Я побоялась туда зайти и посмотреть.

— И хорошо сделала.

— Ее убили сегодня ночью, правда? — спросила Анна.

— Да.

В комнате воцарилось молчание. Снаружи до слуха Кареллы доносились приглушенные голоса. Разговаривали полицейский медэксперт и фотограф. Апрельская муха билась в оконное стекло. Карелла посмотрел в приподнятое лицо девочки.

— Ты была здесь этой ночью? — спросил он.

— Да.

— Где?

— Здесь. В этой комнате. В моей комнате.

Она погладила куклу по щеке, взглянула на Кареллу и спросила:

— Что такое близнецы?

— Это когда двое детей появляются на свет одновременно.

— А-а!

Она все еще смотрела на него, но в глазах ее не было слез. Широко распахнутые, они казались темными на бледном личике. Наконец она сказала:

— Это сделал тот человек.

— Какой человек?

— Тот, который был у нее.

— У кого?

— У мамы. Тот мужчина, который был у нее в комнате.

— Кто это был? Ты его видела?

— Нет. Я играла в этой комнате с Болтуньей, когда он пришел.

— Болтунья — это твоя подружка?

— Болтунья — моя кукла,— девочка подняла свою куклу и хихикнула.

А Кареллу вдруг захлестнуло горячее желание схватить ее на руки, тесло прижать к себе и сказать, что нет на свете ничего похожего на остро отточенную сталь и внезапную смерть.

 — Когда это было, родная? — спросил он.— Ты не знаешь, в котором это было часу?

— Не знаю,— ответила она и вздохнула.— Я умею узнавать только когда двенадцать часов и когда семь, и все...

 —  А скажи, темно было в это время или еще нет?

— Да, это было после ужина.

— Этот человек пришел сюда после ужина?

— Да.

— Твоя мама знала этого человека?

О, да. Она смеялась и была сначала очень веселая, когда он пришел.

— А потом что случилось?

— Я не знаю.--- Анна снова вздохнула.--- Я была здесь, играла с куклой.

Она снова замолчала. Вдруг слезы выступили у нее на глазах. Лицо ее оставалось неподвижным, губы не дрожали, черты не исказились. Просто слезы наполнили глаза и побежали по щекам. Она сидела неподвижно, как изваяние, и беззвучно плакала.

Карелла беспомощно стоял перед ней — сильный мужчина, который внезапно почувствовал себя слабым и неумелым перед молчаливым взрывом горя. Он протянул девочке свой носовой платок. Она молча взяла его и высморкалась, но глаз вытирать не стала. Вернула платок и сказала:

— Спасибо...

Слезы по-прежнему бесконечным потоком струились по ее лицу, маленькие руки были крепко стиснуты на груди у куклы.

— Он бил ее,— сказала она.— Мне было слышно, как она кричала. Но я боялась туда войти, и я... я стала притворяться, что ничего не слышу. А потом... потом я правда больше ничего не слышала. Я просто разговаривала с Болтуньей все время, и все. Так, чтобы не слышать, что он делал с ней в той комнате.

— Хорошо, дорогая,— сказал Карелла.

Он сделал знак полицейскому, стоявшему в дверях. Когда тот подошел, Стив спросил шепотом:

—- Ее отец здесь? Его известили?

— Черт, я не знаю...

Полицейский повернулся и крикнул:

— Кто знает, сообщили мужу или нет?

Коп из отдела уголовных преступлений оторвался от своей записной. книжки и сказал:

— Он в Аризоне. Они уже три года, как разведены. 

* * *

Лейтенант Питер Бирнс обычно был терпим и терпелив, но в последнее время Берт Клинт определенно действовал ему на нервы. И хотя, будучи терпимым и терпеливым человеком, Бирнс понимал, что у Клинта есть оправдание, все же общение с ним от этого не делалось более приятным.

Бирнс считал, что психология — немаловажный фактор в работе полиции, поскольку именно психология, помогает вам осознать, что в мире нет негодяев, а есть только неуравновешенные люди. Психология предлагает понимание людей, а не их осуждение. Да, это было стоящее оружие — эта психология, но только до тех пор, пока какой-нибудь дешевый воришка не лягнет тебя ногой в пах в один прекрасный день или вечер. Когда же это случается, то трудно представить себе этого воришку в качестве заблудшей души, у которой было тяжелое детство.

Точно так же, хотя Бирнс очень хорошо понимал, какая травма объясняет теперешнее поведение Клинта, ему было с каждым днем все труднее и труднее относиться к нему иначе, нежели к копу, который чересчур занят собой, черт его побери!

— Я хочу перевести его отсюда,— сказал Бирнс Карелле в то утро.

— Почему?

— Потому что он разлагающе действует на весь отдел, вот почему,— ответил Бирнс.