Людоед, который объелся (сборник)

— Да. Я исследовал дыхательные пути, чтобы найти частички сажи, которые он должен был вдохнуть, а также посмотрел кровь на содержание карбоксигемоглобина. Если бы удалось найти то и другое, можно было бы считать, что жертва во время пожара была еще жива. Но я не нашел ни того, ни другого. Ничего похожего.

— В таком случае, каким же образом он был убит?

— Можно только гадать,— ответил Дайни.— Я нашел следы длительного кровотечения, а также несколько трещин на черепной коробке. Но они могли появиться уже посмертно, в результате обугливания, так что я не могу с уверенностью утверждать, что он был убит в результате удара по голове. Будем считать наверняка, что он был уже мертв, когда попал в огонь. И пока это все.

— Тогда зачем же его бросили в огонь? — спросил Клинг.

— Чтобы изуродовать тело до неузнаваемости, Берт.

— Дальше?

— Как тебе известно, зубы у трупа отсутствуют. Так что идентифицировать его с помощью зубов невозможно. Сначала я подумал, что они выпали под действием огня, но потом оказалось, что в верхней челюсти сохранились обломки корней. И теперь я могу с уверенностью утверждать, что зубы были намеренно выбиты до того, как тело было предано огню. Я уверен, что это было сделано с целью исключить возможность опознания.

— Что ты говоришь, Дайни!

— Я могу продолжать, чтобы потом не возникло никаких недоразумений?

— Конечно, конечно! Прошу!

— На обгоревшем торсе нет никаких волос. На груди, под мышками и даже в верхней части паха они полностью уничтожены огнем. На черепе тоже нет волос, и это полностью согласуется с тем, что тело засунули в огонь именно головой вперед. Но затем я установил, что подкожный жировой слой сохранил корни волос на груди и под мышками, хотя весь эпителий полностью уничтожен. Другими словами, слушай меня внимательно, хотя огонь и уничтожил все волосы на торсе, все же сохранились следы, что они там были: Но никаких следов волос я не нашел на черепе жертвы!

— Что ты хочешь этим сказать?

— Я хочу сказать, что человек, которого нашли в этом автомобиле, при жизни был совершенно лысым.

— Что?

— Да-да. Но это еще не самое удивительное. Медицинское исследование внутренних органов, в частности сердечной мышцы, аорты и совершенно неэластичной внутренней ткани трупа, показало, что этот человек был, мягко говоря, не первой молодости. А точнее — довольно преклонного возраста! Кроме того, я считал, что единственный уцелевший в страшном жаре глаз трупа — правый — только сморщился, тогда как второй выгорел дотла. После тщательной проверки выяснилось, что левого глаза у него не было уже много лет. Зрительный нерв там попросту отсутствует, и, кроме того, сохранились следы рубца, указывающего на то, что этот глаз был удален давным-давно...

— Циклоп! — воскликнул Клинг.— Господи Боже мой, да ведь это Циклоп!

— Не знаю, кто это может быть, только это не Стив Карелла,— ответил Дайни.

* * *

Он лежал совершенно обнаженный на полу возле радиатора. Ему было слышно, как дождь хлещет в окна, но в комнате было тепло и он не чувствовал холода. Вчера девушка немного ослабила наручник, и теперь он не так сильно впивался в кожу. Нос все еще был распухшим, но жгучая боль прошла. Девушка промыла все его ссадины, пообещав еще и побрить его, как только все затянется.

Он был голоден.

Он знал, что девушка придет с едой, как только стемнеет. Она всегда так делала. Его кормили только один раз в день, в сумерках. Еду девушка приносила на подносе и наблюдала за тем, как он ест, занимая его разговором.

Два дня назад она показала ему утренние газеты, и он прочел их со странным чувством нереальности происходящего. В газетах были его фотографии тех времен, когда он был простым патрульным. Он был на снимках молодым и неопытным. В заголовках сообщалось, что он мертв.

Он услышал вдалеке, в квартире, стук ее шлепанцев, потом все снова смолкло. Из соседней комнаты не доносилось ни звука. Он подумал, что она, может быть, ушла, и почувствовал секундное сожаление. Бросив взгляд на окна, занавешенные шторами, сквозь которые едва пробивался тусклый свет, он понял, что на улице все еще идет дождь. Сюда едва доносился слабый шум транспорта и шелест шин по мокрому асфальту. Сумерки, казалось, тихонько прокрадываются в комнату, постепенно заполняя все ее уголки. Иногда за окном вспыхивали неоновые огни. Он лежал молча, тревожно прислушиваясь, но в квартире было тихо.

Вероятно, он незаметно уснул, потому что очнулся от звука поворачивающегося в замке ключа. Он тотчас сел. Его правая рука по-прежнему была накрепко прикручена наручником к радиатору. Он приготовился молча наблюдать за развитием событий.

Девушка вошла в комнату. На ней был короткий шелковый халатик, туго перетянутый ремешком в талии. Ярко-красный цвет его резал ему глаза. Шлепанцы на ногах девушки были с такими высокими каблуками, что она казалась выше на несколько дюймов. Она заперла за собой дверь и поставила поднос на пол.

— Привет, кукла,— негромко сказала она.