Людоеды

Взглянув ещё раз на чудовище, Мих отметил броню его кожно-костяного покрова и клыки. Морда была истыкана ими, а тело — шипами. Но глаз почему-то не разглядел или то, что могло по определению являться ими. Похоже, что они не требовались ей, но слепцом тварь не назовёшь даже с большой натяжкой, и ориентировалась в пространстве, полагаясь на иные органы чувств — осязания и обоняния. А ноздри как у какой-то летучей мыши и уши подстать. А даже отростки.

Про лапы и вовсе отдельный разговор, а времени разглядывать — не было, требовалось уходить — возвращаться в лагерь. Сюда в одиночку Мих больше не ногой, даже с ручной зверюгой. Да и пора бы уже вплотную заняться обустройством обороны лагеря — хоть каким-то деревянным забором из бревён обнести бараки и до наступления ночи. Иначе…

— Идём! Уходим! Бежим…  — выдал он, обратившись мельком к Вый-Лоху и спешно ретировались, покинув место схватки с тварями.

Обнаружив недостачу в стае, матёрый репликантроп погнал всю свору на её поиски. Пред ним предстала окровавленная награ. Прежде он спустился к твари и изучил нанесённые ей раны — обнаружил мелкие множественные пробои от стрел, но тот, кто пускал их, прихватил с собой — экономил, жадничая на снарядах. А вот смертельную рану нанёс иным оружием для ближнего боя, а его зверюга отвлекла, вонзив в глотку награ свои клыки. Но не сумела переломать шейные позвонки, как и разорвать плоть с кровеносными сосудами.

И только после, когда отступил, снова подал сигнал кровожадно-беспощадной своре, давая возможность вдоволь полакомилась тем, кого они потеряли в схватке с чужаками, дабы в назидание на будущее уяснили: поступит также с каждой из них, если они ослушаются его приказа.

Унося ноги на пару со зверюгой Мих отчётливо уловил вопиющий глас, разнёсшийся громогласным эхом по дебрям. Кому оно принадлежало: сомневаться не приходилось. Похоже, что тот, кого он заочно вызвал на поединок, принял его вызов и теперь сам привлекал его внимание.

— Мы после поговорим — при новой встрече, — не собирался сейчас сталкиваться практикантроп с неведомым репликантропом. Тем более что до лагеря было рукой подать — отмахали до него полверсты. Оставалось ещё столько же. И проделал он это расстояние в считанные минуты.

У Михея по возвращении в лагерь был такой странный вид, что Зуб озаботился вперёд Варвара его моральным обликом и состоянием не только тела, а и души, упавшим до уровня ниже плинтуса.

— Ты где пропадал столько времени, дружище, а? На тебе же лица нет!

— Да…

— Ага…  — подтвердил кивком головы Андрталец.

— А что у меня там?

— Рожа, аки у Серожи…  — оскалился Зуб.

— Ну-ну, хотел бы я на тебя взглянуть после того, с чем только что столкнулся, а на словах не передать…

— А ты попробуй изобразить это нечто на песке подобно дикарской наскальной живописи. Справишься? Рисовать умеешь?

— Да иди ты…

— Куда — в лес по дрова?

— Немедленно вернуть всех в лагерь с лесоповала! И чтоб никого больше без моего ведома не выпускать и отпускать за пределы бараков! Это приказ! Исполнять!

Подошёл Варвар, реагируя на повышенные нотки голоса главного заводилы.

— Вернулся, бродяга! Ха-ха…

— Чего скалишься? Быстро в лес…

— И не по дрова…  — вставился Зуб. — Я сам там поброжу — угу?

— Нет, Андр… талец…  ты! В одиночку запрещаю бродить там кому бы то ни было! Исключительно группами и многочисленными! По трое — мало! Даже по пятеро! Если это не практикантропы и не вооружены до зубов!

— Да что с тобой стряслось такое, Мих?!

— Пока что ничего страшного — живой! А могло и много хуже с кем-то ещё помимо меня! Что с заготовкой продовольственного запаса? И как вообще обстоят дела с провизией? — пошёл намёк на ревизию.

— Мы придумали, как разделать тушу водяного чудища, сейчас этим и занимаемся — вырезаем из него нутро через раздвинутые челюсти пасти. И там работы — непочатый край! — рапортовал Ясюлюнец.

— Ладно, — немного пришёл в себя Мих, обмывшись у колонки — охолонулся как следует. — Зуб, бери наших архаровцев…

— Всю пятёрку новоявленных практикантропов?

— Именно — и айда за мной на лесоповал! Хотя нет, стоп! Оставить! Ты пойдёшь с ними туда сам, а я…

Мих покосился в ту сторону дебрей, кои покинул по возвращении в лагерь.

— … возьму лопату и…

— Что ещё, а кого?

— Да больше никого!

Похоже, он решил прикончить свой страх раз и навсегда. Тут как говориться: либо грудь в орденах, либо голова в кустах — третьего не дано!

— И надолго пропадёшь, а где нам искать тебя?

— Там, где мы обнаружили бронезавра! Без этой скотины нам не выжить в этом жутком крае!

— Кто уже выжил, и, по-моему, из ума, как мне кажется — догадайся сам с трёх раз…

— Да ну…  глупости всё это…

— Не скажи, дружище!

— Иди ты…  в лес, куда послал!

— А почему не дальше? Я бы побродил — и с тобой!

— Успеешь ещё, как и занять моё место, если со мной что, а случится…

— С тобой? Не смеши!

Смеяться Мих не стал, и был серьёзен как никогда. По-видимому, и впрямь столкнулся с чем-то таким, а ведь смывал с себя у колонки некую слизь — возможно кровь некоего существа и хладнокровного происхождения. На теплокровную по виду и цвету крови, тварь не тянула.