Людоеды из Цаво

На следующий день после того, как я обнаружил этих больных туземцев, я собрался проехаться на своём пони перед железной дорогой, чтобы сделать некоторые приготовления для строительства временного моста через реку Каменистую Ати. Это приток Ати, названный так из-за огромного количества камней, которые лежат на дне и на берегах. Я приказал, чтобы мою палатку привезли позже днём, и оставил распоряжения насчёт больных бусога, поскольку знал, что могу задержаться на всю ночь. Мой путь лежал по той же дороге, по которой возвращался караван. Каждый сто ярдов я натыкался на раздувшееся тело несчастного носильщика, который упал на обочине и умер. Скоро я догнал арьергард этой разгромленной армии и здесь стал свидетелем самого бесчувственного варварства, которое только можно себе представить. Некий бедняга, уже неспособный идти дальше, закутался в алое одеяло и лёг на краю дороги, чтобы умереть. Один из его спутников, желая получить яркий, ценный предмет, повернулся, схватил один конец одеяла и грубо размотал умирающего, как разматывают тюк с товарами. Этого я не мог выдержать, поэтому пришпорил пони, подскакал к мерзавцу и взмахнул своим кибоко, или кнутом из кожи бегемота. Он положил руку на свой нож и наполовину вытащил его из ножен. Но, увидев, что я спешиваюсь и направляю на него винтовку, он спрятал нож и попытался убежать. Я ясно дал ему понять, что выстрелю, если он не вернётся и не отдаст одеяло своему умирающему товарищу. Он хмуро выполнил это, а потом я повёл его в главный лагерь каравана, который находился немного впереди. Здесь я сдал его ответственному офицеру, который, рад сказать, заслуженно ударил его за жестокость и воровство.

После исполнения этого небольшого акта карательного правосудия я помчался к Каменистой Ати. По пути, рядом с караванным лагерем, я заметил невдалеке газель Гранта. В бинокль я увидел, что это был великолепный самец с парой прекрасных рогов. Ко мне подошли несколько бусога, надеясь, конечно, получить мясо, которое они очень любят. Я передал им своего пони, а сам крался от кустика к кустику, полз от кочки к кочке, пока, наконец, не приблизился настолько, чтобы с одного выстрела насмерть поразить антилопу. Едва антилопа упала, к ней бросились бусога, распороли её и жадно принялись за сырое, ещё трепещущее мясо, ладонями зачёрпывая тёплую кровь. В обмен на мясо, которое я им дал, двое бусога охотно согласились пойти со мной и нести голову и окорок газели. Когда мы приближались к тому месту, где я намеревался на ночь разбить лагерь, неожиданно чуть ли не под ноги моей лошади выскочил огромный бородавочник. Поскольку у него были великолепные, длинные клыки, я тут же спешился и подстрелил его. Бусога обрадовались и быстро отрезали ему голову. В этот момент появились мои люди с палаткой. Они все были добрые мусульмане, и вид этой мерзкой свиньи вызвал у них отвращение.

Я поставил лагерь на берегу Каменистой Ати, близко к тому месту, где реку должна была пересечь железная дорога, и сделал все заметки, необходимые для временного моста. В тот раз река была абсолютно сухая, но я знал, что в любой момент может начаться дождь, и она станет ревущим потоком. Поэтому необходимо было протянуть через неё сорокафутовую балку, чтобы предотвратить постоянные размывы во время сезона дождей. Рано утром я отправился обратно к конечной станции. По пути я проезжал лагерь, который оставил караван бусога. Вид дюжины свежих могил, которые уже были раскопаны гиенами, заставил меня пришпорить лошадь и пронестись как можно быстрее через это отравленное место. Когда я почти добрался до конечной станции, я заметил крупную змею, растянувшуюся в траве. Она грелась на солнце, её кожа, на которой сочетались ярко-зелёный и золотой цвета, сверкала в солнечных лучах. Когда я осторожно подошёл, она, кажется, почти не обратила на меня внимания. Она была сонная и, наверное, недавно наелась. Я выстрелил ей в голову. Посмертные мышечные судороги её длинного тела дали мне очень яркое представление о том, какой сжимающей силой обладают эти рептилии. Содрать с неё кожу было легко, но, к сожалению, скоро её прекрасная расцветка пропала. Золотой цвет стал белым, а ярко-зелёный – тускло-чёрным.

Глава XX День на реке Ати