Людоеды (СИ)

Мих дёрнулся, а Зуб рассмеялся. Защитная реакция от впадения в уныние. И всегда становился веселей, а вёл себя, чем было сложней — по жизни.

* * *

— А ты чего остался с нами, Варвар, а не подался с ними? — поинтересовался Паша, выбрав удобный момент, оставшись с Ясюлюнцем один на один.

— Тя класука подослала?

— Не очень-то, а то…

— Что?

— Живи пока…  с нами, а там поглядим — может, также выгоним! И помни мою доброту!

— Угу — век не забуду, а обязательно и гадом буду, если не отплачу той же звонкой монетой с процентами в придачу! А никогда не скуплюсь на сдачу!

— Я запомню, Фашист…  — процедил сквозь зубы Паштет.

— Лучше заруби себе это на носу, иначе, когда в следующий раз ненароком столкнёшься со мной, а станешь на пути, организую аналогичную зарубку и ещё два светофора на оба глаза!

Вежновец понимал: ссориться с Варваром себе дороже будет. Но также с подачи преподов уяснил: Ясюлюнец — глаза и уши изгнанных практикантропов. Да без него им никак — на нём и держится сейчас оборона лагеря.

Новоявленные практикантропы по пятам ходили за ним, понимая всю плачевность их незавидной ситуации. Хотя воины из них пока что только на вид грозные, а душа — потёмки.

— Чё встали? — закричал Варвар на них и прочих отдыхающих соратников по безделью. — Работу найти?

Он приказал рыть яму под хранилище для провизии, благо теперь хватало у них — неделю можно было пировать, а то и две. А вот дальше…  Похоже преподы надеялись на Варвара: он спустит шлюп на воду и займётся рыбалкой с охотой на аналогичных монстров для них. Иначе недолго выгнать за никчемность.

Но этим его вряд ли испугаешь. А кота сметаной. Сам бы ушёл, если б не Мих тогда и не настоял его перебороть себя и остаться во благо общего дела.

Сам не мог сидеть сложа руки. Приключения манили его, а точнее хотелось знать всё относительно ирода — кто они такие, и откуда взялись в этих краях?

Дикарю было, что порассказать о них. Зуб аж заслушался. А потом подвёл итог:

— Байки всё это сродни небылиц…

— Давай, сопоставим факты, — предложил Мих. — Ночной налёт на стража и когти, оставленные на его одеяле с бревном на стене барака — раз! Затем моё заочное столкновение с его сворой — два!

— Это бездоказательно!

— Тогда след, что видели мы, а в точности воспроизвёл дикарь — три!

— Даже не два, а один! Это мог быть ящер! Хищник типа предка динозавра — раптор! И надо искать его логово! Тогда всё точно и выясним!

К этому и стремился подвести разговор Мих, да Зуб не будь дураком, сам желал того же — заняться чем-то, а то от безделья недолго впасть в крайность и…  Просто читал мысли друга, а всегда был заодно с ним.

Йоё что-то слышал о том — логове иродов, поскольку даже когда было тихо, и ироды не появлялись во владениях людоедов, они обходили стороной одно гиблое место.

Туда он и предложил пойти им, да дикарка заартачилась, запрещая ходить, куда бы то ни было с практикантропами.

— Да мы быстро, Ёйо…  маё…  — добавил Зуб от себя к её имени пару ласковых. — И потом у нас две ручных зверюги! Хотя нет, вру — одна, а вторая — просто танк! Мы скатаемся туда и тут же назад к очагу, а ты тут нам чего-нибудь приготовь по такому случаю! Справишься? Или сама боишься одна остаться здесь?

Второй вариант был более привлекателен в качестве ответа, но дикарка не сдавалась.

— Верно, всем вместе веселей, и держаться сподручней, — заключил Михей.

Ориентироваться Йоё умел превосходно. Ему и компас ни к чему, а и зарубки на стволах деревьев не требовались, казалось: он с закрытыми глазами найдёт назад дорогу к «дуплу». Повёл всех в гиблый край, следуя впереди практикантропов восседающих верхом на довольно громоздком, но, по сути, смирном гиганте. Тут же под боком Ёйо и Вый-Лох.

Ручная зверюга предпочитала бродить пешком пока всё было тихо, но как только почуяла неладное, оказалась подле наездников. Даже поведение бронезавра изменилось. Он несколько раз недовольно фыркнул, стремясь свернуть в сторону с тропы, проложенной дикарём-следопытом.

Выручил дурманящий фрукт, коим Мих махнул у него перед глазами, держа на вытянутой руке и нанизанным на костяной меч.

Ума у бронезавра оказалось маловато, и он отвлёкся, пытаясь дотянуться хоботом-языком до вожделенного деликатеса, брёл, куда требовалось наездникам.

Местность изменилась, дебри расступились и теперь их сменили каменные джунгли, возвышаясь острыми и тонкими шпилями ввысь.

Вот тут на глаза и попались несколько застывших статуй подобно каменному истукану, отрытому по плечи в лагере практикантропами. Похоже, что это было древнее место поклонения пращуров нынешних дикарей-людоедов. И являлось своего рода святилищем.

Статуи были выстроены в круг и указывали на вход в какое-то едва различимое подземелье, заросшее вездесущим мхом с лишайниками, и прочей ползучей растительностью сродни первобытного плюща или лиан.

Как нельзя кстати пригодилась совня Зуба. Он пустил её в ход, расчищая проход туда, откуда пахнуло гнилью и сыростью, а повеяло ещё чем-то, что заставило содрогнуться в первую очередь дикарей. Да не прошло бесследно и для практикантропов.

— Бры-ыр-ред…  — вздрогнул Зуб.