Людоеды в Петербурге. Новые красные против новых русских

— Когда деньги не пахнут, не правда, Вика? Они пахли всегда. И сегодня тоже. Твой Боб хочет, чтобы я предал память Жанны? Передай, пусть засунет эти вшивые доллары себе в задницу! Я не успокоюсь, пока не отомщу за нее.

— Ты многим рискуешь, Влад. — Глаза Вики сузились от гнева.

— Может быть, но твой Боб тоже чувствует себя не очень уверенно, иначе с чего бы ему раскошеливаться?

«Праведность ведет к жизни, а стремящийся ко злу стремится к смерти своей», — произнес он про себя, отгоняя дьявольское искушение. Отойдя к окну, он дал понять, что разговор окончен.

— Ты не проводишь меня, Влад? — поднялась в свою очередь Вика. — Неужели ты выпустишь меня отсюда одну с целым мешком денег?

— Провожу, даже если это ловушка. Знаешь почему? Я не хочу, чтобы деньги украли и ты попала в рабство.

— Как это? — не поняла Вика.

— В Древнем Риме человек, не сумевший вернуть долг, продавался в рабство, а деньги, вырученные от его продажи, шли на погашение долга…

— Но мы ведь не в Древнем Риме, — возразила девушка, содрогнувшись при мысли о том, что Боб в любой момент может потребовать у нее украденный миллион.

— Да, мы живем не в Древнем Риме. У нас должников не продают в рабство. Все гораздо проще — наемные убийцы стреляют в них из-за угла.

— Зачем, ведь мертвые не возвращают долгов?

— Если они не могут взять у них деньги, то берут жизнь. Так им легче примириться с потерей денег.

Когда «волга» остановилась у резиденции Боба, Вика неожиданно поцеловала каскадера.

— Ты сумасшедший, Влад. Наверное, за это я тебя и люблю.

Выйдя из машины, Вика, помахивая сумкой, как какой-нибудь ненужной безделушкой, пошла к воротам навстречу остервенелому лаю овчарок.

Деньги, лежащие в сумке, теперь действительно были ей безразличны: ведь их предстояло вернуть Бобу, ничего не оставив себе.

Глава 26 РАЗОБЛАЧЕНИЕ

Все так же помахивая сумкой, Вика прошла в кабинет Боба. Увидев ее разбитое лицо, бизнесмен вскочил:

— Что?! Тебя опять ограбили?!

— Получи свои деньги, — Вика швырнула сумку на диван.

Боб бросился к ней. Торопливо пересчитал пачки и только тогда вспомнил о Вике.

— Дорогая, извини, я немного разнервничался. Ты была у каскадера?

— Да.

— И что?

— Он велел запихнуть эти деньги тебе в задницу, Боб. Я не хочу тебя видеть, — Вика заплакала.

— Он избил тебя, изнасиловал? Что с твоим лицом?

— Меня действительно избили, но не Трюкач, а твой Желудь. Он считает, что я украла у тебя миллион, и обещал убить, если я не отдам его.

— Каков прохвост, придется его проучить, как он того и заслуживает, — Боб распорядился вызвать подполковника.

Самые большие оптимисты, конечно же, преступники. Если бы они были пессимистами, то, вероятно, никогда не отважились бы на преступление, будучи уверенными, что их посадят.

Другое дело, оптимисты. Каждый из них, идя «на дело», уверен, что уж он-то точно не попадется. Желудь был оптимистом и потому, сидя с калькулятором в руках, подсчитывал, сколько килограммов золота он сможет купить на миллион, который принесет ему Вика.

Результат оказался потрясающим — около ста килограммов. Желудь не поверил своим глазам. Пересчитав еще раз, невозмутимый калькулятор, мигнув зеленым глазом, выдал прежнюю цифру.

«Сто килограммов золота? — Желудь пришел в восторг. — И пусть только Вика попробует не принести деньги, — он сурово нахмурил лоб, — я из нее жилы вытяну».

Телефонный звонок прервал радужные мечты: его вызывал Боб.

Поднимаясь в апартаменты бизнесмена, Желудь не испытывал ни малейшего беспокойства. Даже если Вика узнала его, что было маловероятно, она не представляла опасности. Вика всего лишь воровка. Попавшийся вор имел, по его мнению, лишь две возможности — сидеть или молчать.

Войдя в каминный зал, Желудь галантно поздоровался со своей жертвой, дружески кивнул Трансформеру, стоявшему в позе рыцарского доспеха, прислоненного к стене. Его пегая камуфляжная форма не вязалась с аристократическим убранством зала.

Подарив Бобу лучезарную улыбку простака, выигравшего в лотерее, Желудь протянул ему руку.

Боб отвернулся. Некоторое время подполковник стоял с вытянутой рукой, потом опустил ее, растерянно посмотрел на Вику, на Трансформера, ища у них поддержки.

— Что с тобой, Боб? — дрогнувшим голосом человека, потерявшего лотерейный билет, спросил подполковник.

— Что-то ты слишком весел, Желудь. Раздень его, — приказал Боб.

Трансформер, прихрамывая, приблизился к Желудю, сорвал с него одежду.

— Ты что, ополоумел, Боб? Немедленно прекрати комедию. — Все еще властный голос подполковника смутил ничего не понимающего бывшего десантника. — В чем ты меня обвиняешь? — Трусливая дрожь вдруг охватила Желудя. До него, наконец, дошло, что без веских оснований с подполковников не срывают подштанники.

— Ты, кажется, стал любителем поэзии, Желудь? — Боб подошел к нему вплотную, желая посмотреть, как забегают глазки подполковника, когда увидит, что скрывалось пока за его спиной.

— В руки не возьму ни одного стихоплета… — начал подполковник и вдруг осекся. Его заплывшие жиром глазки сузились, как будто ему в ягодицу вонзили шприц. Он уже знал, что держит за спиной бизнесмен.