Людовик Святой и его королевство

Симон де Нель имел право сам судить в своем домене. Сеньоры из его владения попросили у него разрешения вершить правосудие тайно, чтобы избежать скандала. Симон не захотел сам дать ответ; он поговорил об этом с королем. «И благословенный король ответил ему, что он никоим образом не дозволяет подобные вещи, ибо ему угодно, чтобы всякое правосудие над злоумышленниками вершилось во всем королевстве открыто и перед народом, и никакой суд не должен проходить в тайне».

Порой жалобщики оставались недовольны. Такой была старая женщина по имени Саретта, о которой говорит Гийом де Сен-Патю. Когда король спускался по дворцовой лестнице, она резко сказала ему: «Тебе ли быть королем Франции! Уж лучше было бы иметь другого короля, нежели ты; ведь ты король лишь доминиканцев и францисканцев, священников и клириков. Какая жалость, что ты король Франции, и чудо, что тебя до сих пор не вышвырнули из королевства». И поскольку сержанты благословенного короля хотели побить ее и вытолкать вон, король приказал, чтобы они ее не трогали. И когда он ее внимательно выслушал, то ответил, улыбаясь: «Конечно, вы говорите правду; я недостоин быть королем. И если бы было угодно Господу нашему, было бы лучше, чтобы другой человек был королем, а не я, и он сумел бы лучше управлять королевством». И затем благословенный король приказал одному из своих камергеров дать старухе денег».

* * *

Из всех священников король и в самом деле предпочитал доминиканцев и францисканцев. С детства он получал от них советы и привык видеть их при своем дворе. В каждом городе, куда он приезжал, он первым делом посещал их обитель, приветствовал их и просил помолиться за его душу. Он поручал им благотворительные, дипломатические или административные миссии, приглашал за свой стол и любил проявлять по отношению к ним щедрость.

Он был знаком со святым Фомой Аквинским, о чем свидетельствует биограф Фомы. Их встреча на обеде у короля, ставшая знаменитой, имела место, несомненно, между 1255 и 1260 г., когда святой Фома преподавал в Париже. О ней нам поведал Гийом Токко, и нет оснований считать его рассказ выдумкой: «Однажды Людовик Святой, король Франции, пригласил святого доктора к своему столу. Последний отговорился скромными извинениями, ибо в тот момент был слишком занят работой над "Summa theologica". Но уступив королю и просьбам парижских братьев, он оставил свою работу и отправился во дворец, всецело поглощенный, однако, сюжетом, занимавшим его в келье. Вдруг во время обеда его внезапно озарило вдохновение, и он, ударив по столу, воскликнул: "Вот тезис против манихейской ереси!" Приор коснулся его и сказал: "Поодумайтесь, мэтр, вы за столом короля Франции" и потянул его сильно за плащ, дабы вывести из задумчивости. Святой доктор, придя в себя, склонился перед королем и попросил его простить за подобную рассеянность за королевским столом. Но святой король, напротив, оказался переполнен восхищения. Он даже изволил позаботиться, чтобы мысль, посетившая в сей момент доктора, не была забыта. Он велел позвать одного из своих секретарей с тем, чтобы немедленно ее записать».

Святой Бонавентура, магистр в Париже с 1253 г. и генеральный магистр францисканцев с 1257 г., часто проповедовал перед королем и королевой. Возможно, что именно он утешал королевскую чету, когда в 1260 г. скончался их старший сын.

Людовик никогда не обделял своими щедротами монашеские ордены. «Обычно, – пишет Гийом де Сен-Патю, – святой король, появляясь в каком-либо городе или месте, где пребывали братья францисканцы либо доминиканцы, велел давать им в этот день и в следующий хлеб, вино, пару блюд и выдавать все, что им положено. И потом, поскольку более всего братья нуждались в деньгах, чтобы покупать еду, святой король приказывал выдавать им деньги из казны. Впрочем, всякий раз, когда он прибывал в Париж, он повелевал выплачивать крупные суммы францисканцам и доминиканцам и всем прочим монахам Парижа, не имевшим владений, так, чтобы каждый получал по 18 денье. И он повелевал им выплачивать эту сумму, даже когда уезжал на день в Венсенский лес или Сен-Дени». Кроме того, король приказал, чтобы во всех местах, где он останавливался, держали накрытыми столы для бедных монахов или монахинь, находившихся поблизости. Он увеличивал размер даров с наступлением поста, приказывая покупать каждый год шестьдесят тысяч селедок, чтобы распределять их по различным монастырским обителям; с наступлением зимы он приказывал раздавать таким же образом шубы, шапки, одежду из плотной шерсти.