Людовик XI

Эти изменения произошли после битвы при Монлери. Когда Карл смог провозгласить себя победителем, в его темное и извращенное сознание закралось новое чувство. До этого момента, говорит Коммин, он не проявлял никакого интереса к войне; однако, внезапно превратившись в победоносного лидера, он возомнил себя равным великим полководцам и решил навязать этот свой образ другим.

Город-государство Льеж был тем более желанным для его соседа герцога Бургундского, что он был постоянной угрозой для бургундских территорий со времен Карла VII. Теоретически Льеж управлялся принцем-епископом, но затем перешел под власть Людовик де Бурбона, двоюродного брата Карла и брата герцога Бурбонского, приветливого молодого человека, которому не хватало административных талантов, как и религиозного призвания. Он и его родственник, герцог Бургундский, находились в постоянном конфликте с ремесленниками города. Жители Льежа превыше всего дорожили своей свободой, однако, предоставленные сами себе, они постепенно отдали свою судьбу на произвол демагогов, главной задачей которых, казалось, было подтолкнуть их к насилию. Полагаясь на помощь Франции, они неразумно спровоцировали гнев бургундцев. Зимой 1465–66 годов Карл Бургундский, который только что открыл в себе талант военачальника, нанес им унизительное поражение. Следующей весной он выступил против Динана, союзника Льежа, и предался там таким бесчинствам, что все города Европы содрогнулись от ужаса. Наконец, в 1467 году, разбив в кровопролитном сражении войска Льежа, герцог сровнял с землей стены города, в котором он поставил бургундского губернатора, сеньора д'Эмберкура, чтобы поддержать своего кузена епископа.

Людовик не преминул воспользоваться ситуацией, бессовестно возбудив ненависть жителей Льежа к Бургундии, а затем отказав им в помощи. В сентябре 1468 года, хотя стены города были разрушены, население снова угрожало восстанием, епископ Людовик через легата пытался заключить мир со своими подданными и освободиться от бургундского владычества, герцог Карл был занят созданием армии, а агенты короля тайно трудились, чтобы разжечь вражду епископа и народа.

Несмотря на дезертирство герцога Бурбонского и брата короля, и несмотря на шаткость своего военного положения, герцог Бургундский продолжал быть "воинственным, свирепым, мстительным и недоброжелательным"[87]. В этот момент французские войска, одержав победу в Бретани, направились в Бургундию через Нормандию. На севере, в окрестностях Перона, армия под командованием короля заняла позиции в различных сильно укрепленных городах. Лагерь, который Карл, к несчастью, разбил на берегу Соммы, был затоплен сентябрьскими дождями, так что герцогу пришлось его оставить, а его войска теперь были рассеяны по всей Пикардии. Капитаны Людовика — престарелый Антуан де Шабанн, великий магистр королевского двора, и его маршалы — выступали за немедленную атаку; их войска жаждали сражаться с "высокомерным мятежником", "проклятым английским предателем", которым они считали Карла.

Однако Людовик, в конце концов добился от Карла согласия на проведение дипломатической конференции, дата которой была назначена на 31 сентября. После девяти дней споров его делегаты, граф де Сен-Поль и Жан Ла Балю, теперь уже кардинал, вернулись в штаб-квартиру короля, не имея ничего, что можно было бы сообщить своему государю, кроме того, что герцог требовал гарантировать ему владение Пикардией и претендовал на квази-суверенную юрисдикцию над своими французскими фьефами. Несомненно, Людовик надеялся, что этот результат докажет абсолютную необходимость его личного вмешательства.

По причинам, которые иногда носили личный характер, все советники короля надеялись, что их господин откажется от встречи, которой он так страстно желал. Герцог Бурбонский выступал против этого, желая самому иметь возможность оказывать преобладающее влияние на события. Граф де Сен-Поль, который теперь действительно не знал, за каким святым следовать, также боялся, что король найдет решение без него, как и кардинал Ла Балю, который не мог смириться с мыслью, что он не является незаменимым. Что касается остальных, то только страх увидеть своего государя в опасности заставил их попытаться убедить его отказаться от своего проекта. С тяжелым сердцем сборщик налогов из Лангедока написал корреспонденту:

Мы хорошо устроились здесь, и дай Бог, чтобы король не решил ехать дальше, потому что здесь он дома и в безопасности.