Людовик XI

Под присмотром короля граф Уорик и королева Маргарита провели следующие три дня, обсуждая детали своего союза. Было решено, что Людовик будет обеспечивать королеву, жен Уорика и Кларенса, принца Эдуарда и его юную невесту, маленькую Анну Невилл, до тех пор, пока граф не восстановит свою власть в Англии. Уорик сделал все возможное для своего зятя, герцога Кларенса, который благоразумно держался подальше от Анжера и если у принца Эдуарда и Анны не будет наследника мужского пола, корона перейдет к нему. 25 июля, при содействии своего брата, одетого, как и он, в монашескую рясу, король Людовик председательствовал на церемонии в Анжерском соборе, которая должна была скрепить примирение. Когда по доверенности состоялось обручение принца Эдуарда и Анны Невилл, королева Маргарита пообещала относиться к Уорику как к верному и преданному подданному и никогда больше не упрекать его за прошлые поступки, а граф поклялся "поддерживать партию и дело короля Генриха". Эти клятвы давались на кресте Святого Балдрика, любимом кресте Людовика, который, по преданию, приносил смерть в течение года каждому, кто осмеливался нарушить клятву. Затем король вместе со своим братом поручился за обещания Уорика королеве Маргарите, "показав тем самым, как сильно он ее любит и что он обязан упомянутому графу больше, чем любому другому человеку, а также сделает для него столько же и даже больше, чем для любого другого человека".

Хотя об этом прямо не говорилось, главный интерес Людовика во всем этом предприятии был совершенно очевиден: как только Уорик получит возможность, он должен будет втянуть Англию в тотальную войну против герцога Бургундского.

Союз Невиллов и Ланкастеров не мог не шокировать благочестивый ум Жоржа Шателена, а сам Коммин счел его "странным"[97]. Для врагов Людовика, как и для Шателена или епископа Бассена, который был вынужден покинуть берега Нормандии за то, что слишком горячо поддержал дело герцога Беррийского в 1465 году, король и граф Уорик были людьми одной пошиба, по крайней мере, об этом свидетельствует эпиграмма, написанная в то время одним памфлетистом из бургундского лагеря:

Король действительно нашел
В Уорике единомышленника;
Оба, стремились к одной цели,
И были братьями по духу.

Обращение Людовика с Уориком не дает нам никакого представления о истинных чувствах короля по отношению к графу, более того, слишком очевидно, что в его интересах было использовать его так, как он это сделал. Вернувшись на трон, Ланкастерский дом вполне мог разорвать союз с Францией, чтобы укрепить свои позиции, а зная ее анжуйские претензии и мстительность не было причин полагать, что королева Маргарита когда-нибудь проявит благодарность к своему французскому кузену. С другой стороны, Людовик знал, что может рассчитывать на преданность Уорика, поскольку граф, не имея права претендовать на английский трон, не мог действовать без поддержки, и если в день победы жажда мести заставит королеву Маргариту отказаться от своей клятвы, единственным убежищем для Уорика вновь станет король Франции. Однако, похоже, что Людовик действительно чувствовал некоторое родство между собой и Ричардом Невиллом, в котором его упрекали враги. Подобно ему и его великому другу Франческо Сфорца, граф был политическим авантюристом, человеком, который осмелился бросить вызов обычаям своего времени, который не мог положиться ни на кого, кроме себя, и который знал, как использовать открывающиеся перед ним возможности. Наконец, Уорик был предан, правда, из корыстных побуждений но Людовик предпочитал такую привязанность той, которую навязывают феодальные узы, и несмотря на свой политический цинизм, король никогда не был равнодушен к преданности. Именно в письме к Жану Бурре мы находим наиболее точное выражение его чувств к Уорику:

Монсеньёр дю Плесси, вы знаете, как я желаю, чтобы Монсеньёр Уорик вернулся в Англию, поскольку кроме радости от его возвращения мне бы доставило величайшее удовольствие возобновление раздоров в королевстве Англия а также возможность избежать трудностей, которые могут возникнуть в результате его более длительного пребывания здесь.

После церемонии, которая состоялась 25 июля в Анжерском соборе, Людовик написал Бурре с явным удовлетворением и не без некоторой иронии: "Сегодня мы заключили брак королевы Англии и его [графа Уорика]…".