Людовик XI

В знак благодарности король Людовик предоставил жителям Бове право основать собственный муниципалитет и освободил их от налогов. Он воздал должное героическим усилиям женщин и детей, которые, "не щадя себя и даже отдавая свои жизни", противостояли ярости бургундцев. Король особенно высоко оценил подвиги некой Жанны Лэне, вошедшей в историю как Жанна Ашетт (Секира). В память об их подвиге женщинам города отныне разрешалось одеваться так, как они хотят, независимо от их ранга, и это несмотря на действующие в то время законы о роскоши. Кроме того, было решено, что в ежегодной торжественной "процессии Ашетт", посвященной победе города, они будут шествовать впереди мужчин.

Достигнув Пе-де-Ко, герцог Бургундский теперь продвигался вдоль северо-восточного побережья Нормандии, сжигая и грабя все на своем пути. Однако, куда бы он ни направился, его опережали Великий магистр, коннетабль и главные капитаны короля. Когда Карл, казалось, хотел осадить Дьепп, город уже был снабжен Антуаном де Шабанном, который также позаботился об усилении гарнизона. Когда, отказавшись от этого проекта, он повернул к Руану, Великий магистр и коннетабль заняли позиции на фланге его армии. Тем временем в Пикардии французские гарнизоны продолжали нападать на конвои, снабжавшие бургундскую армию.

В конце концов Карл Бургундский обнаружил, что дорога в Бретань заблокирована, а идти больше некуда. Его армия была голодна, истощена и деморализована. Не имея возможности атаковать Руан, не имея возможности перейти Сену в другом месте, герцог был вынужден пуститься в обратный путь. Медленно он двинулся по дороге в Пикардию, оставляя за собой новый след разрушений. Предсказание короля о том, что для победы над герцогом достаточно сопротивления одного города, оказалось верным. 3 ноября Карл Бургундский неохотно согласился подписать перемирие, которое продлится до 1 апреля 1473 года.

К этому времени Людовик XI пожинал новые плоды бесплодной, на первый взгляд, кампании, которую он предпринял против Бретани. Очень сложные переговоры, в которые он вступил с Франциском II и его главными советниками (очевидно, Людовик получал такое же удовольствие от проработки деталей дела, как и от закладки фундамента) привели его последовательно из долины Луары в Шартр, из Шартра на Луару, а затем в южное Пуату. Хотя эпидемия чумы заставила его быть осторожным в выборе мест для проживания, она не повлияла на его деятельность. 13 сентября в Ле-Мане миланский посол увидел короля, перед которым он только что был аккредитован, через окно гостиницы и не узнал его: "Он проехал мимо всего с дюжиной всадников, и вид у него был такой, что я не принял его ни за короля, ни даже за великого барона", ― отметил он, а затем добавил жалобным тоном:

Воистину, следовать за Его Величеством — это смерть, ибо он едет от деревни к деревне и останавливается там, где негде остановиться. Чума повсюду, и никто не принимает против нее никаких мер предосторожности. Он ездит как гонец, а не как король… Везде война и смерть, везде голод. Если хотите сохранить мне жизнь, отзовите меня поскорее.

Несмотря на некоторые сообщения о вероломстве бретонцев, Людовик продолжал переговоры. 13 ноября, говоря о предложенном ему годичном перемирии, он написал Таннеги дю Шателю:

Вы понимаете, что если эти предложения действительно серьезны, то они означают срыв планов английского вторжения на все предстоящее лето. Я думаю, что смогу отправиться на встречу с ними [бретонскими посланниками] до Л'Эрмоно или около того, и я должен взять с собой весь свой Совет и каждый день трудиться, чтобы обезопасить себя со всех сторон, как если бы я был совершенно уверен, что они намерены меня обмануть, ведь если они решат все всерьез, то я не потеряю времени, а если они не захотят решить, то, по крайней мере, я сделаю приготовления и найду средство против всего, что можно предусмотреть.